Победа над коррупцией не за горами

ГИБДД проводит массовую закупку видеокамер для фиксации общения инспектора ДПС и водителя — только за последнее время тендеры на общую сумму 35 млн рублей объявили девять регионов.

«Гаишники» на местах спешат выполнить приказ руководства МВД, согласно которому такие приборы до конца года должны стоять на всех автомобилях ДПС по всей России. Эксперт считает, что установка таких систем — пустая трата денег, которая не имеет ничего общего с борьбой с коррупцией: камеры не мешают полицейским брать взятки, а сами записи с них все равно никто не смотрит.
Тендеры на закупку дорогостоящих систем видеонаблюдения можно найти на сайте госзакупок.
Больше всего, сразу 415 комплексов, планирует приобрести ГИБДД Челябинской области. Начальная цена лота — 9,835 млн рублей. Примерно в два раза меньше устройств хотят закупить в Пермском и Приморском краях, а также в Рязанской и Иркутской областях.
Все регионы приобретают один и тот же прибор — «Эксперт-М.2». Официально он называется «аппаратно-программный комплекс аудио- и видеонаблюдения за дорожной обстановкой». Рекомендованная цена ГИБДД для всех регионов — 23 700 рублей за комплект, и при закупках региональные управления ориентируются именно на нее.
Устройство включает в себя инфракрасную камеру с подсветкой, которая следит за всем, что происходит в машине, в том числе ведет запись в темноте. Все разговоры в автомобиле также фиксируются. Помимо этого комплекс оборудован двумя внешними камерами, которые следят за всем, что происходит спереди и сзади автомобиля. Сменная карта памяти в зависимости от объема позволяет записывать от 2 до 192 часов видео. Доступа к меню прибора у инспекторов не будет — удалить или скорректировать компрометирующий фрагмент без введения специального пароля они не смогут.
Массовая закупка видеосистем для машин ДПС обусловлена прямым приказом руководства МВД и ГИБДД. В бытность главой столичной полиции нынешний министр МВД Владимир Колокольцев после эксперимента, который был признан удачным, начал внедрять это новшество в ГИБДД Москвы. Затем была поставлена задача распространить эту практику на всю страну — в МВД пришли к выводу, что подобные устройства смогут нанести мощный удар по коррупции в ГИБДД.
О том, что все патрульные машины ДПС в России в ближайшее время должны быть оснащены подобными приборами, в последний раз в апреле этого года заявлял глава ГИБДД Виктор Нилов. «Задача оборудовать машины средствами видео- и аудиофиксации поставлена министром внутренних дел и планомерно выполняется.
У нас есть надежда, что почти 100% машин будут оснащены такими системами до конца 2013 года», — подчеркнул Нилов.
Согласно ведомственной инструкции, система должна включаться при заступлении патрульного экипажа на дежурство и выключаться только после его окончания. Все общение инспектора и водителя должно проходить в поле зрения видеокамеры, а за нарушение провинившихся сотрудников даже обещают увольнять.
Глава Коллегии правовой защиты автовладельцев, входящий в состав общественного совета при МВД, Виктор Травин считает, что установка камер видеофиксации в машинах ГИБДД — пустая трата денег, которая не принесет ожидаемого эффекта.
«Когда в Москве установили этих камер на 20 млн рублей, из ГИБДД не уволился никто. Сначала полицейские относились к ним настороженно, но быстро поняли, что никакого отношения к реальной борьбе с коррупцией эти камеры не имеют, — уверен Травин. — Предполагать, что гаишники после этого продолжили честно работать за свою скромную зарплату, может только очень наивный человек.
Сотрудник ДПС как работал за левые деньги, так и сейчас работает. Вместо этих камер лучше бы прибавили людям зарплату, подняв ее до такого уровня, чтобы они держались за свою работу и реально боялись ее потерять.
Но тогда полицейский уже может не отпустить пьяного прокурора или депутата и даже может не согласиться заминать тяжкое ДТП с каким-нибудь чиновником. Такая принципиальная ГИБДД наверху никому не нужна. Поэтому на сотни миллионов закупаются малополезные камеры и можно рапортовать о победе над коррупцией».
Эксперт считает, что наличие камер и микрофонов никак не препятствует дорожным взяткам. «Понятно, что если работать полностью по инструкции, то есть в поле зрения камеры, то это значит ничего не заработать, — говорит Травин. — К тому же полностью соблюдать эти требования и вовсе невозможно: а если это оформление аварии где-то на дороге или задержание преступника, а если водитель сам вышел из кадра — что, просить его вернуться обратно? Это понимает и руководство, поэтому за работу инспектора вне кадра никого реально не наказывают».
По словам эксперта, сотрудники ГИБДД, договариваясь о взятке «под камерой», уже давно не используют бумажки с искомой суммой. «Все стало гораздо проще. Инспектор на телефоне набирает нужную сумму, если водитель согласен, то полицейский предлагает ему пройти, к примеру, к машине водителя и что-то там посмотреть или проверить. Главное — найти благовидный предлог», — объясняет Травин.
Правозащитник объяснил главную причину, почему с помощью таких камер невозможно бороться с оборотнями в погонах. «По инструкции после смены флешку с записью нужно сдать руководителю подразделения, он должен слить данные на жесткий диск или сервер, после чего они хранятся в течение какого-то времени, — рассказал Травин. — Но вы думаете, что кто-то потом просматривает их? Это же сотни или тысячи гигабайт информации каждые сутки — на одной флешке многочасовая смена экипажа, а таких патрулей не один десяток.
Чтобы посмотреть все эти записи, нужно посадить не одного командира роты, а 100 командиров.
И даже если комбат увидит что-то нехорошее, то разве он будет что-то делать? Возможные разбирательства ударят по нему самому, ведь он руководитель, а значит, он и недоглядел за сотрудниками. Поэтому в реальности записи могут помочь только при какой-то спорной ситуации с водителем — она может что-то подтвердить или опровергнуть».
При этом Травин выступает за то, чтобы право просматривать записи работы патрулей получили, к примеру, члены общественного совета при ГУ МВД по Москве, куда он входит. «Но мне в этой просьбе в ГИБДД много раз отказывали, и в принципе я понимаю почему — мало ли, что я там увижу, а увидел бы наверняка много интересного», — добавил он.