Правоохранители должны быть... награждены!

Президент Путин поручил правительству учредить премию в области правозащиты.

В России может появиться новая государственная премия. Проработать вопрос об учреждении ежегодной награды для правозащитников и сотрудников благотворительных организации распорядился президент Владимир Путин.
Как сообщается на сайте Кремля, ответственным за выполнение этого поручения назначен премьер-министр Дмитрий Медведев. Оно должно быть выполнено к 1 ноября 2014 года.
Учредить премию для борцов с социальной несправедливостью глава государства распорядился по итогам заседания Совета по развитию гражданского общества и правам человека (СПЧ), которая состоялось в начале сентября. Сама же идея принадлежит члену СПЧ, исполнительному директору международной общественной организации «Справедливая помощь» Елизавете Глинке (многим она больше известна как доктор Лиза).
«Надо поднять престиж людей, которые занимаются гуманитарной и благотворительной деятельностью, — сказала она, обращаясь к президенту. — Есть литературные премии, есть государственные премии за какие-то произведения и так далее, но нет премии для тех, кто бесплатно помогает другим людям в очень тяжёлой ситуации».
Путин одобрил инициативу, назвав ее «очень правильной».
Между тем, эксперты в своих оценках перспективы появления в нашей стране специальной премии для поборников прав и свобод человека, не были достаточно единодушны. Одни видят за этим предложением всего лишь попытку заигрывания с обществом после более чем годового «закручивания гаек». Другие — желание властей создать пул ручных, прикормленных, а потому послушных НКО, которые бы демонстрировали Западу, что у нас все в порядке с демократическими институтами — есть и правозащитники, и благотворители.
Но есть и те, кто уверен: людей, помогающих ближним, помогающих ежедневно и, казалось бы, незаметно, государство должно отмечать особо.
«Я уже дважды встречался с президентом в новом составе Совета (после того, как в него добавились члены, которые были избраны на основе интернет голосования) и обратил внимание, что на этих встречах президент все больше и больше проявлял интерес к тому, что рассказывают правозащитники. Он стал внимательнее относиться к их предложениям, разделять их озабоченность по поводу состояния с правами человека в тех или иных сферах. Особенно в местах лишения свободы – в тюрьмах и колониях. Поэтому я не удивляюсь, что президент принял предложение учредить специальную государственную премию именно за достижения в области правозащитной деятельности», — рассказал заведующий кафедрой общей политологии ГУ-ВШЭ, член СПЧ Леонид Поляков.
— Государственная премия РФ, которая вручается с 1992 года, уже предполагает номинацию «за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности». Есть смысл дублировать?
— Думаю, такая конкретизация не повредит. Потому что правозащита – это то, что у нас в последние годы становится все более и более распространенной, хотя часто и достаточно спорной, но все больше признаваемой обществом деятельностью. Потребность в ней растет. Различные НКО начинают работать более целенаправленно, более конструктивно и, я думаю, что отмечать эту работу стоит именно отдельной премией. Уверен, это своевременная и нужная инициатива.
Президент Института проблем гражданского общества Мария Слободская видит некоторую странность в объединении благотворительной и правозащитной деятельности в одной премии:
— Это совершенно разные вещи. Абсолютно разные. В этом смысле, благотворительность – это один вид деятельности, и она может быть очень далека от правозащиты. Правозащитная же деятельность – это нечто совершенно другое. Может, конечно, внутри премии будут существовать разные номинации? Но пока мне это непонятно.
— А вообще такая премия нужна? Или президент просто хочет немножко разрядить обстановку в обществе после года «закручивания гаек»?
— Награждать собираются правозащитников. Когда мы говорим слово «правозащита», мы, в первую очередь, имеем в виду те организации, которые занимаются крупными, резонансными делами, или общими вопросами защиты прав человека. Но наряду с этими известными организациями существует огромное количество других, которые занимаются вопросами защиты прав конкретных людей. И это могут быть совсем не резонансные дела. Вот, к примеру, есть организация, которая отстаивает права инвалидов на безбарьерную среду и делает это очень эффективно. Но такую организацию часто не считают правозащитной. Вроде, как занимается инвалидами – и все. В этом смысле, мне кажется, что, возможно, президент в большей степени имел в виду именно такую деятельность, а не организации, которые занимаются крупными, резонансными, политическими процессами в области прав человека. Может, поэтому слили эти два понятия – благотворительность и правозащита. Потому что речь идет о том, чтобы каким-то образом награждать людей, которые ведут ежедневную, текущую, будничную работу в интересах конкретных граждан по защите их прав от всякого рода произвола.
— Пока их работа незаметна…
— Нет. Она заметная. Просто она не очень публичная. А между важностью и публичностью у нас существует большой разрыв. Очень большой. И, может быть, идея как раз состоит не в том, чтобы кому-то показать, что мы с кем-то там заигрываем или что-то еще… Идея состоит в том, чтобы на самом деле поднять престиж людей, которые ежедневно оказывают помощь совершенно конкретным людям по защите их гражданских и социальных прав.
Не видит смысла в новой государственной награде профессор кафедры конституционного и муниципального права НИУ ВШЭ, член СПЧ Илья Шаблинский:
— Я отношусь к этому без энтузиазма или, скажем так, скептически. Мне не верится, что государство, которое является главным объектом критики правозащитников, поведет себя честно и объективно. Ведь в чем суть правозащитной деятельности? В защите граждан от государства, когда оно злоупотребляет своими возможностями. И вот это государство будет кого-то награждать? То есть, главный виновник целого ряда серьезных нарушений должен будет, подумав, наградить тех, кто от него лучше всего защищает граждан. По меньшей мере, странно. Хотя, не исключаю, что у других членов совета другая точка зрения. Я думаю, что премию правозащитнику может только вручить какая-то неправительственная организация – но они и вручают. Премия, вручаемая российским государством в правозащитной сфере, престижной, к сожалению, пока быть не может.
«К сожалению, все это будет одобрено и осуществлено. Большая часть образованной публики нашей все это примет и даже будет находить в этом определенные плюсы, — считает ученый и общественный деятель Юрий Самодуров. — Несмотря на то, что человек, который называет себя президентом, сделал практически все, чтобы человеческая, осмысленная жизнь страны была полностью разрушена и, в общем-то, «опущена» ниже плинтуса».
— Поясните…
— То, что сейчас произошло с Российской академией наук – это дело, прежде всего, нашего президента. Это ведь означает – ни больше, ни меньше – как уничтожение последней, смыслообразующей (в широком смысле для общества, для культуры) институции. Превращение её в какой-то услужливый придаток государства. В общем, это катастрофа. Для меня самое главное событие года – уничтожение РАН. И то, что общество не сумело противостоять и дать понять власти, что «дальше мы вас не пустим». Ни академики, ни молодые научные сотрудники не решились обратиться с такой апелляцией к обществу.
— Но как это связано с премией?
— А президент не может не понимать: то, что делают с РАН – это цинизм. И даже ели понимает – ему это совершенно неважно. Он может делать с нами все, что хочет. Он может делать правозащитные премии. Может делать премии по благотворительности. И одновременно принимать законы вроде «закона Димы Яковлева» или выкручивать руки фонду Чулпан Хаматовой. И делает он это не потому что он сильный, а потому что мы – слабые. И вот это самое печальное.