Пример "невероятного расизма"

Главного редактора журнала Garage Дарью Жукову обвинили в расизме.

Поводом стала фотография, где она сидит на арт-объекте. А именно – на стуле, выполненном в форме чернокожей женщины, лежащей на спине.

«Это просто невероятный расизм», – так прокомментировали скандальный снимок в женском движении Organizing for Women's Liberation. Фактически фотосессия представляет собой образ господства белых над чернокожим населением, которое представлено в уничижающем достоинство образе, считает The Huffington Post.

Британская пресса также выступила с обвинениями в адрес Жуковой. Газета Daily Mail назвала «шокирующим» снимком фотографию, которая сопровождает интервью Жуковой онлайн изданию Buro247.ru.

Надо отметить, что злосчастный стул, на котором позирует Жукова, является репликой на хранящиеся в Тэйт Модерн арт-объекты популярного в 60-70-х американского художника Аллена Джонса. Разница только в цвете кожи женщины-манекена. Это далеко не единственный случай воспроизведения и переосмысления идей Джонса за последние 50 лет.

Манекены белых женщин в форме столов и барных устройств использовал в своем фильме «Заводной апельсин» Стэнли Кубрик. Манекены белых мужчин превратил в столы, книжные полки, гладильные доски и торшеры художник Дэвид Бласкез. Джефф Кунс и братья Чепмен заработали миллионы на своих антропоморфных работах.

Ни один из этих случаев не вызвал сколь-либо заметного публичного скандала и осуждения интеллектуалов.

Использование человеческих тел (не только манекенов, но и живых) для привлечения внимания к различным социальным порокам в современном искусстве стало во второй половине ХХ века общим местом. Почти пошлостью.

В этом контексте жест директора центра современной культуры «Гараж» выглядит вполне осмысленно. Жукова окончательно банализирует уже банализированный бесконечным повторением и плагиатом арт-объект, показывает неактуальность художественного жеста, стертого от излишней эксплуатации. Раз никто больше не реагирует на эпатаж художника, его объект перестает существовать как арт – его можно использовать по прямому назначению. Означает ли это, что с повестки дня снимается проблема, которую иллюстрировал объект – вопрос дискуссионный.

Можно найти еще с десяток комплиментарных для Жуковой интерпретаций ее поступка. Проблема в том, что человек, призванный по своей должности владельца популярного музея и главреда модного журнала об искусстве формировать локальный дискурс, молчит. Причем молчит сознательно.

Вместо того, чтобы использовать разгоревшийся скандал для привлечения внимания к социальной проблеме (пусть даже того же расизма, если забыть о том, что цвет кожи женщины в данном случае играет исключительно декоративную функцию, в отличие от пола и позы манекена), вместо того, чтобы одним комментарием вскрыть патологию работы журналистов, блоггеров и помочь простой публике научиться правильно смотреть на современное искусство, вместо, хотя бы, простых слов извинений, она только отрезала нижнюю часть фото.

Это история не о расизме. Если уж на то пошло, то расизм – это проверять цвет женщины, прежде чем на нее сесть. Это история про более страшный грех – безразличие.

Есть подозрения, что один из самых влиятельных людей современного искусства в России попросту не знает, как использовать объекты этого самого искусства. Ее молчание демонстрирует то, что Жукова не понимает самую базовую вещь: сев на произведение, иллюстрирующее овеществление женщины обществом потребления, она сама стала частью этого произведения. А дальнейший фотомонтаж – только закрепил за ней самую нелицеприятную роль в этом арт-комплексе.

Овеществление женщины – это, конечно, не очень хорошо, но уже привычно. Многим вокруг, кажется, даже нравится такая роль. Совсем в другой тональности звучит вопрос эксплуатации женщины, эксплуатации человека, причем такой эксплуатации, которая даже не попадает кадр, или вырезается из этого кадра при публикации.

Человек не только эксплуатируется, он не только лишен самых основных, базовых прав, не только сам рад принять соответствующую позу в силу отсутствия альтернатив, но даже не попадает ни на какие радары, его попросту нет. Кажется, именно этот факт стирания обслуживающего класса из общественного пространства/дискуссионной зоны должно выражать недоуменное лицо Жуковой на отредактированной фотографии.

После того как термин «пролетариат» лишился своего значения, человек распался на элементы. Угнетаемые слои больше не воспринимаются не только как класс, но даже как целостные люди. Это только лишь совокупность отдельных затертых до потери смысла черт: цвет кожи, сексуальная ориентация, вероисповедание…

Вполне очевидно, почему американские журналисты видят в фото только расовую составляющую. Им нужно отпраздновать день Мартина Лютера Кинга, найти свою нишу в однообразном траффике. Гораздо труднее понять, почему российские «эксперты» видят на фотографии не представителя олигархии, сидящем на человеке, даже не бизнесмена, превратившего женщину в мебель, а только белое на черном. И это при том, что в России контекст расизма практически не считывается. По меньшей мере, он не связан с выходцами из Африки и их потомками.

Другими словами, такое участие российских критиков в скандале лишь отдаляет социально-ориентированное современное искусство от зрителей, на реакцию которых оно и рассчитано. Абстрактность и неактуальность поднятой проблемы для простых россиян превращает совриск в забаву для богатых.

Как говорилось в одном классическом детективе, если вы хотите спрятать улику – положите ее на самое видное место.