Если бы я был царь...

В Москве начался процесс по очередному «болотному делу» — уже пятому по счету. На этот раз на скамье подсудимых — лидеры «Левого фронта» Сергей Удальцов и Леонид Развозжаев, которых обвиняют в «организации массовых беспорядков» на Болотной площади 6 мая 2012 года.

На первом заседании подсудимые попробовали использовать суд как политическую трибуну, но их попытки быстро пресек председательствующий судья Александр Замашнюк. Слушания обещают быть долгими.
Первое заседание по делу оппозиционеров Сергея Удальцова и Леонида Развозжаева, которых обвиняют в «организации массовых беспорядков» в Москве 6 мая 2012 года, прошло в Московском городском суде 18 февраля. Недавно амнистированный участник этих беспорядков (так их называет следствие) Владимир Акименков нервно поджидал товарищей по «Левому фронту» в метро и с тревогой интересовался мнением журналистов: «Интересно, хотя бы сто людишек придет?» Людишек, если к ним можно причислить и представителей прессы, примерно столько и пришло.
Из известных персонажей поддержать Удальцова в суд явились исламский общественный деятель Гейдар Джемаль, правозащитник Лев Пономарев, координатор «Левого фронта» Дарья Митина и политик Геннадий Гудков. «Если бы я был царь, — вещал Гудков в коридоре суда, делая долгую паузу, будто примеряя этот пост на себя, — я бы давно уже начал переговоры. Но власть, как лошадь, закусила удила, и кончится это плохо». По его мнению, предстоящий судебный процесс наверняка будет «политизированным», так что «рассчитывать на объективность не приходится».
Удальцова доставили в суд из его квартиры, где он уже полтора года ожидает начала процесса под домашним арестом. «Мне запрещено судом давать комментарии, но мы будем бороться до победы», — сказал оппозиционер и показал всем знак «виктори» под приветственные крики товарищей. В Мосгорсуде были явно готовы к повышенному общественному интересу и выделили для заседания по делу Удальцова и Развозжаева просторный зал в апелляционном корпусе (обычно там идут гражданские дела). Дело рассматривают трое судей под руководством Александра Замашнюка.

Леонид Развозжаев
— Троцкистско-зиновьевских бандитов судили в больших залах, — с хитрой улыбкой заметил Джемаль, ожидая, когда начнут пускать внутрь.
— Так в сталинское время вообще по билетам на суды пускали, — ответил ему оператор сайта «Грани.ру» Дмитрий Зыков (в прошлом — политический соратник Удальцова) и прочитал небольшую лекцию о московских процессах 1930-х. Джемаль слушал с интересом и кивал.
Неподалеку стоял Гудков, который зашел в зал одним из последних. «Я человек скромный, тем более ненадолго», — объяснял он. «Правильно, кто-то же должен прикрывать тылы», — заметили в толпе. Гудков не торопился в зал, потому что рассказывал желающим про грядущее выдвижение его партией «Альянс зеленых и социал-демократов» депутата Госдумы Ильи Пономарева в мэры Новосибирска: «Надо молодежи дорогу давать». О том, что бывший соратник Удальцова по «Левому фронту» Пономарев сыграл весьма неоднозначную роль в следствии по делу Удальцова (о чем сам подсудимый весьма подробно рассказывает в интервью «Новой газете»), Гудков благоразумно не упоминал.
В зале, из-под потолка которого на судью Замашнюка и других участников процесса строго смотрел Цицерон (под его портретом в назидание судьям оставили и изречение римлянина «Благо народа — вот высший закон»), Развозжаев занял одну из двух стеклянных клеток для подсудимых — так называемых «аквариумов»; Удальцов сел на стул вместе с когортой адвокатов. Его защищают бывшие адвокаты Pussy Riot Николай Полозов и Виолетта Волкова (их коллега Марк Фейгин, похоже, больше занят своей будущей избирательной кампанией в Мосгордуму), а также Виктор Федорченко и Каринна Москаленко. Адвокат Развозжаева — Леонид Аграновский.
День рождения
Председательствующий судья Замашнюк сразу дал понять, кто в зале хозяин. В ходе рутинного определения личности подсудимых он спросил Развозжаева, когда тот получил копию обвинительного заключения. «Вроде 18 января», — неуверенно ответил Развозжаев.
— Вы что, не помните? Мы же обсуждали это на предварительных слушаниях, — негодовал судья.
— Для меня этот вопрос незначительный, — спокойно сказал Развозжаев, легко согласившись, что заключение получил 16 января.
Затем Развозжаев заявил три ходатайства. Первое — о медицинском освидетельствовании в институте Сербского. «Из-за физического и психологического давления» «мордоворотов в пресс-хате в иркутском СИЗО» (куда его после ареста этапировали) у него участились «панические атаки и эмоциональные срывы» — сокамерники якобы требовали от него оговорить Удальцова и других лидеров оппозиции. Второе — о переводе из СИЗО-5 в СИЗО-1, которое находится ближе к Мосгорсуду. «Я знаю, что там более строгие порядки, но чем более строго и больше порядка, тем для меня и лучше. А из-за длительной дороги я после заседаний не могу два дня прийти в себя», — признался Развозжаев. Кроме того, соратник Удальцова попросил допустить в процесс общественного защитника — журналистку «Новой газеты» и помощницу адвоката Юлию Полухину. По словам подсудимого, дополнительный защитник ему требуется для того, чтобы тот помогал Аграновскому, посещал его в СИЗО и работал с документами.
— Вам необходимо предоставить время, чтобы вы могли наиграться? — вдруг обратился к Удальцову судья Замашнюк, прервав Развозжаева. Координатор «Левого фронта» в этом момент действительно крутил в руках какую-то статуэтку.
— Это подарок мне на день рождения, — немного обиженно сказал Удальцов. 16 февраля ему исполнилось 37 лет, и соратники, как оказалось, подарили оппозиционеру его уменьшенную копию с мегафоном в руках.
— В следующий раз свои подарки на заседание не приносите, — отрезал судья, и Удальцов нехотя отложил игрушку на стол за спиной.
Помимо Развозжаева ходатайства заявили адвокаты Удальцова Федорченко и Москаленко. Они оба недавно вступили в дело и попросили отложить процесс для ознакомления с материалами (на месяц или хотя бы на десять дней). Судья Замашнюк, однако, отклонил почти все ходатайства защиты. По его мнению, вопрос о переводе в другое СИЗО находится не в ведении суда, а состояние здоровья Развозжаева позволяет ему участвовать в процессе. Отложить процесс судья также отказался, поскольку у Удальцова, мол, уже есть полностью знакомые с делом защитники Волкова и Полозов. «По словам самого подсудимого Удальцова, процесс ожидается долгий, поэтому адвокаты смогут знакомиться с делом по ходу», — отметил Замашнюк. Иронии в его голосе не чувствовалось. Судья еще и добавил немного по-иезуитски, что принимает решение в интересах подсудимых, которые имеют право на рассмотрение дела в разумные сроки.
Зато Замашнюк согласился допустить в процесс журналистку Полухину, хотя сначала устроил ей маленький экзамен на профпригодность. Вообще, в течение всего заседания судья неоднократно пускался в пространное цитирование Уголовно-процессуального кодекса и требовал от защитников неукоснительного его соблюдения. Все это он делал с невозмутимым лицом и не повышая голоса. Журналисты, которые работали на процессе по делу Никиты Тихонова и Евгении Хасис (Замашнюк отправил националиста в колонию пожизненно, а его боевую подругу — на 18 лет, признав их убийцами адвоката Станислава Маркелова и журналистски Анастасии Бабуровой), убеждали меня, что точно так же он вел себя и тогда, а значит, говорить о его предвзятости не стоит.
— Вы знаете, как общественный защитник может попасть в СИЗО? — спросил строгий судья Полухину, поднявшуюся со своего места в зале.
— Да, по разрешению судьи, — ответила девушка.
После этого сторона обвинения, представленная прокурорами Алексеем Смирновым (его прозвали «мокрым прокурором» — после того, как на него напал с бутылкой минералки активист «Другой России» Матвей Крылов) и Дмитрием Боковым, начала зачитывать обвинительное заключение.
Удальцову и Развозжаеву, как известно (из обвинительного приговора их «сообщнику» Константину Лебедеву), вменяют организацию массовых беспорядков на митинге «Марш миллионов» на Болотной площади 6 мая 2012 года с целью дестабилизировать социально-политическую ситуацию в России. Тогда в ходе столкновений с протестующими пострадали несколько сотрудников ОМОН (86 из них и являются потерпевшими), был нанесен материальный ущерб полиции (пропали шлемы, дубинки и щиты) и городу (асфальт был испорчен на сумму в 28 миллионов рублей). По данным следствия, Удальцов, Развозжаев, Лебедев и неустановленные лица вступили в преступный сговор с грузинским политиком Георгием Таргамадзе, который давал им деньги на организацию массовых беспорядков в Москве и других регионах России. Уже после столкновений 6 мая 2012-го Удальцов и компания якобы продолжили готовить беспорядки, целью которых был приход Удальцова к власти (по мнению следствия, он собирался таким образом попасть в Госдуму).

Задержание Сергея Удальцова на «Марше миллионов», 6 мая 2012 года
Слушая текст обвинительного заключения, Удальцов часто смеялся, перешучивался с адвокатами, а однажды повернулся к Развозжаеву и махнул ему рукой.
Решающее сражение с властью, ради которого, по данным следствия, Удальцов всю вторую половину 2012-го разъезжал по регионам и вербовал на деньги Таргамадзе сторонников (в основном с помощью «листовок антиправительственного содержания»), должно было произойти до конца того года. Однако «довести свой преступный замысел до конца Удальцову и его подельникам не удалось благодаря действиям правоохранительных органов». Развозжаеву также вменяется незаконное пересечение границы России с Украиной (по паспорту его брата).
Тридцатые годы
В перерыве здание суда гордо покидал Гудков. «****** [Ужасно], вернулись 1930-е годы, и боюсь, все идет к тому, что решаться все будет на улицах», — сказал на прощание бывший депутат Госдумы, связавший свою судьбу с «белоленточным» протестом. Бывший коллега Гудкова по Координационному совету оппозиции Аким Палчаев неожиданно поинтересовался у меня: «А что, «болотных» всех отпустили?» На недоуменный ответ, что, вообще-то, 21 февраля будут зачитывать приговор восьми оставшимся подсудимым по первому делу о беспорядках 6 мая, Палчаев заверил: «Думаю, всех отпустят». В это время перед входом в суд фланировал мужчина с плакатом «Нахрена нам нужны такие гении дзюдо на нашу голову», а на заборе напротив Мосгорсуда активисты «Левого фронта» повесили коврик с надписью «Бастрыкинская мануфактура шьет дела на заказ».
Около входа в зал разгорелся небольшой конфликт между журналистом «Русской планеты» Павлом Никулиным и сторонниками Удальцова. «В зале (большая часть прессы следила за заседанием с балкона) вообще творится ад, все фразы сопровождаются комментариям «экспертов», вздохами и ахами. Невозможно работать», — жаловался Никулин.
— Если журналистам не нравится, то они могут уйти, — срывающимся голосом сказала подошедшая к нам девушка. В ответ Никулин толкнул целую речь, заявив, что «если подсудимые относятся к суду серьезно, то и вам нужно относиться так же, а не смотреть на суд как на шоу».
— Мы вашу конкретную роль в «деле 12-ти» знаем, — сказала девушка с явным намеком, но оставила за скобками — на что.
— Вы хотите журналистам указывать, как писать? — пафосно спросил ее Никулин.
— А вы хотите указывать нам, как себя вести? — подключился к разговору типичный представитель «немолодых белоленточников», быстро перейдя на оскорбления. — Это вы, журналисты, пришли кино смотреть. Мальчик, иди отсюда, козел!
Тем временем в зале прокуроры закончили читать обвинительное заключение, и заседание в Мосгорсуде начало плавно перетекать в фарс.
— Я вину не признаю. Это абсурдное обвинение и сфальсифицированные факты, — сказал Развозжаев из «аквариума».
— Когда вы готовы дать показания? — спросил его судья Замашнюк.
— Всегда, — ответил Развозжаев, который вообще в ходе процесса был немногословен, но при этом решителен.
— Сейчас?
— Нет.
— Ну вот, а говорите, что всегда! — похоже, искренне радовался, что поймал оппозиционера, Замашнюк.
С этого момента началась едва ли не двухчасовая битва между адвокатами и судьей за выяснение того, когда и в какой очередности подсудимые будут давать свои показания. Реального значения этот вопрос не имел — и так понятно, что это должно произойти после предоставления обвинением и защитой доказательств.
— После конца судебного заседания, — робко ответил Развозжаев.
— То есть вы хотите дать показания уже после ухода судей в совещательную комнату? — будто издевался Замашнюк.
Развозжаев трижды пытался ответить на вопрос Замашнюка так, чтобы не нарваться на отповедь судьи, но ему это удалось только с третьей попытки — после подсказки Аграновского, которому Замашнюк не позволял ответить за подзащитного. «Ваш подзащитный не знает правил ведения процесса», — отчитывал адвоката Замашнюк и «для всех присутствующих» подробно рассказал о стадиях судебного процесса.
Следом о своем отношении к обвинительному заключению начал говорить Удальцов.
— Я категорически не признаю себя виновным, — сказал Удальцов своим поставленным голосом бывалого участника митингов протеста. — Следствие выполняло политический заказ на нейтрализацию оппозиции, и я убежден, что события 6 мая…
— Вы начинаете давать показания? То есть мы начинаем ваш допрос? — прервал его Замашнюк.
— Нет, вы не даете мне высказать мое пояснение!
— Вы не обладаете таким правом, — сказал Замашнюк и начал дотошно объяснять Удальцову, что согласно УПК он может только согласиться или не согласиться с обвинительным заключением, а подробные пояснения должен давать уже в ходе допроса.
Начались часовые прения с защитниками Удальцова. Адвокат Москаленко, которая защищает Удальцова в ЕСПЧ, вела себя подчеркнуто корректно, она заявила судье: «Подсудимый имеет право не просто признать себя невиновным, но и имеет право выразить свое отношение к обвинительному заключению».
— Я вас вынужден остановить, председательствующий на процессе судья руководит процессом в рамках законодательства. А всем нам понятно, зачем подсудимый пытается прояснить свою позицию, — прервал Москаленко судья.
— Судье, видимо, неизвестно, но новый УПК, в разработке которого я принимала участие, — как будто между делом напомнила Москаленко, — сделал процесс более состязательным.
В этот момент зрители, будто вспомнив, что не зря бодались в перерыве с журналистом Никулиным, начали громко хлопать и кричать Удальцову: «С днем рождения!» Новоиспеченный защитник Полухина, воспользовавшись переполохом, отправилась к своему подзащитному Развозжаеву. Но тут, снова не поднимая голоса, всех прервал Замашнюк.
— Уважаемые присутствующие, я напоминаю всем, что согласно УПК, пока судейская коллегия не удалится на совещание, адвокаты должны сидеть на своих местах, а не демонстрировать всем свои части тела, — сказал он Полухиной.
В очередном перерыве адвокат Полозов в курилке объяснял всем желающим, что нужно делать в условиях «жесткого процесса и некорректной формы его ведения». «Cудья, ***** [плохой], он с ходу начал жестить. Но я знаю, как с ним бороться. Ему надо отвечать строго по букве закона, зачитывать статьи, то есть доводить до абсурда, — говорил Полозов; подумав, он добавил. — Но вообще становится интересно, а я люблю, когда интересно».
Полозов и правда выглядел очень довольным — он гордо рассказывал, что вчера ему удалось вытащить из СИЗО арестованного бывшего зятя экс-президента Киргизии Аскара Акаева. Жена Удальцова Анастасия была солидарна с бывшим адвокатом Pussy Riot. По ее мнению, «судья — говно» и рассчитывать на оправдательный приговор не стоит. «Он же Тихонова и Хасис осудил, хотя их даже спецслужбы считают невиновными», — сказала Удальцова. «Ну нет, исполнители точно они», — возразила ей Дарья Митина из «Левого фронта», и Удальцова решила с коллегой по левому движению не спорить.
После перерыва Удальцов как ни в чем не бывало продолжил свою пламенную речь трибуна: «Все это напоминает мне 1933 год в Германии, когда поджог Рейхстага использовали для подавления инакомыслия. Я возмущен этим! Нужно освободить всех «болотных узников»».
— Остановитесь, пожалуйста, остановитесь, пожалуйста, — негромко повторял судья.
— Это извращенный поток сознания в целях дискредитации оппозиции! Это оговор без реальных фактов и доказательств! Я вообще сторонник массовых порядков, — чеканил Удальцов, закончив свой спич классическим лозунгом с уличного митинга «Россия будет свободной!»
— Остановитесь! — взмолился судья и вынес Удальцову предупреждение за неподчинение требованиям судьи. Замашнюк объяснил, что в ходе судебного заседания не должны звучать никакие лозунги, и зачитал оппозиционеру целиком статью УПК, по которой имеет право удалить подсудимого из зала до конца процесса.
В итоге после наведения относительного порядка Удальцов захотел давать показания после Развозжаева, а Развозжаев — после Удальцова, и вконец раздосадованный судья сам назначил порядок (сначала Удальцов, затем Развозжаев) и отложил заседание до 11 утра 19 февраля.