Соседи: сеанс разоблачений Саакашвили

Судебный процесс против бывшего премьер-министра Грузии Вано Мерабишвили вошел в решающую фазу.

В качестве свидетелей по делу о жестоком разгоне акции оппозиции 26 мая 2011 года, в бытность Мерабишвили министром внутренних дел, выступили его бывший заместитель Шалва Джанашвили и экс-спикер парламента Нино Бурджанадзе, возглавлявшая в те дни антиправительственные выступления. Попутно она сообщила, что в 2008 году бывшие власти готовились к войне в Абхазии.
Показания Шалвы Джанашвили свелись к рассказу о деталях операции против митингующих, которые в ночь на 26 мая 2011 года – День независимости – перекрыли проспект Руставели и хотели сорвать запланированные праздничные мероприятия. В том числе военный парад. Бывший заместитель Мерабишвили заявил, что жестокое избиение митингующих стало следствием своеволия ряда спецназовцев. «По плану мы должны были вытеснить оппозиционеров с занятого места, чтобы там встала полиция. Но в ряде случаев сотрудники Департамента конституционной безопасности и спецназа проявили чрезмерную агрессию», – сообщил он.
Иными оказались показания Нино Бурджанадзе. Она высказала уверенность в том, что силовики, взяв митингующих в кольцо, провели карательную операцию. «По данному делу на скамье подсудимых рядом с господином Мерабишвили должны находиться и другие члены правительства того времени во главе с Михаилом Саакашвили», – заявила она, выразив надежду, что экс-президенту Грузии все-таки придется ответить по закону, потому как все жестокие акты в стране происходили по его настоянию.
Показания Бурджанадзе не ограничились только событиями 26 мая и трансформировались в жесткие обвинения «Единого национального движения» (ЕНД), «доведшего страну до катастрофы». В частности, отвечая на вопросы, она объявила, что войну 2008 года Саакашвили и его окружение готовы были начать не в августе, а еще в апреле и не в Южной Осетии, а в Абхазии. По словам Бурджанадзе, в те дни президента удалось остановить. Она уточнила, что Мерабишвили тогда более трезво оценивал ситуацию и возможности, а Саакашвили был уверен в техническом превосходстве грузинской армии над «ржавой российской техникой», а одного грузинского солдата приравнивал к 50 российским.
Зато потом, когда Бурджанадзе уже не было у власти, разразилась война, и в августе 2008 года Саакашвили… просил ее о помощи. «Я работала фактически в 24-часовом режиме, рассылала мейлы представителям международного сообщества и просила их помочь… Моя дискредитация началась после того, как я дала интервью Reuters, в котором сказала, что наступит время, когда придется (властям. – «НГ») ответить на вопросы», – сказала Бурджанадзе. Из ее слов следует, что именно тогда Саакашвили решил объявлять врагом страны и российским агентом всех, кто будет излагать отличную от правительственной версию причин и начала войны в Южной Осетии.
Выступление Бурджанадзе в зале суда вызвало форменную ярость лидеров ЕНД. Экс-секретарь Совета нацбезопасности Гига Бокериа ее показания назвал «политической лекцией, полной невежества». «Все ее действия 26 мая 2011 года были направлены на то, чтобы вызвать кровопролитие», – заявил он, а сообщение о «запланированной в апреле 2008 года войне в Абхазии» назвал «абсолютной чушью». «Это наглая и циничная ложь, будто власть собиралась начать войну… Абсолютным вздором является и ее утверждение о том, что во время августовской войны она помогала властям Грузии на международной арене», – заявил Гига Бокериа. Лидеры ЕНД рассматривают возможность привлечения Бурджанадзе к судебной ответственности за ложные показания и даже за измену родине, подразумевая ее действия 26 мая 2011 года или визит в Москву вскоре после войны в августе 2008 года.
«Не думаю, что у «националов» это получится. Они не смогли отдать Бурджанадзе под суд, когда сами были у власти, и вся репрессивная машина работала на них. В мае 2011 года Бурджанадзе возглавляла оппозиционные выступления и за рамки закона не вышла. Практические, так сказать, действия, вошедшие в конфликт с законодательством, за ней лично не числятся», – сказал «НГ» руководитель НПО «Союз защиты Конституции» Гия Пацурия. По его мнению, еще менее состоятельны обвинения, связанные со встречей Бурджанадзе с Владимиром Путиным, – ничего противоправного в этом нет: она ездила в Москву открыто, как оппозиционный политик, а проведенные переговоры о межгосударственных отношениях не являются предательством родины, во всяком случае юридически – никак.