Спокойно, Маша, я - закон!

В прокат вышел осовремененный «Дубровский», в котором герой Пушкина стал меланхоличным московским юристом и борется за правое дело исключительно законными методами.


Кирилл Троекуров, миллионер, самодур, почти что царек в губернии недалеко от Москвы, насмерть ссорится со своим соседом и лучшим другом Андреем Дубровским. В воспитательных целях отжимает у него недвижимость (сделать это легко, найдя подходящую строчку в законе). А заодно пускает под снос целую деревню Кистеневку, построенную, как внезапно выясняет суд, в природоохранной зоне.
Прямо во время поминок по Андрею Гавриловичу (который, понаблюдав за подлостью соседа, скончался апоплексическим ударом) приезжают бульдозеры и омоновцы — по приказу суда надо срочно крушить дома. Все-таки соглашаются подождать до утра. И зря: ночью осерчавшие мужики сжигают амбар вместе со спавшими там омоновцами, а потом уходят в партизаны.
Так оно и идет: мужики — в лесу, сообщения об их бесчинствах — на НТВ, Троекуров — у себя в имении думает, как бы повыгодней распорядиться Кистеневкой («А вот здесь у нас будет яхт-клуб»). Тучи посыпают снежком унылые голые деревца. Где-то посреди всей этой смертной тоски бродит печальный красавец Владимир Дубровский (Данила Козловский), успешный московский юрист. Ему хочется восстановить справедливость, и он объявляется в троекуровской усадьбе под видом консультанта по инвестициям, русского американца Де Форжа, начинает шпионскую деятельность, а заодно влюбляется в троекуровскую дочку Машу. Которая, как и он, училась за границей, прониклась «лондонским либерализмом» и тоже не одобряет отцовской грубости.
Идея перенести действие «Дубровского» в современную Россию кажется занятной (там произвол, и здесь произвол, там бунты, и здесь периодически бунты, ну и так далее). Но — это важный и роковой момент — герои в повести и на экране различаются кардинально. Дубровский у Пушкина — благородный, но разбойник, у которого руки в крови. А Дубровский в фильме — против насилия, намерен действовать законными методами и с мужиками-партизанами тусуется у костра словно бы из соображения «ты навсегда в ответе за тех, кого приручил». Дубровский в начале повести становится нищим, кроме как в лес, ему идти практически некуда. Он отказывается от всей прежней жизни, становится другим человеком. Дубровский в фильме остается столь же прекрасно упакован, у него все та же машина и все те же дорогие костюмы. Дубровский в повести убивает медведя, не задумавшись. Дубровский в фильме (в окончательный монтаж этот эпизод не вошел, но он есть в интернете, более того, именуется трейлером), когда идет охотиться на медведя в лес — дрожит и озирается, дрожит и озирается.
Потому что этому Дубровскому есть что терять, а терять он ничего не хочет. Пушкин-то писал пламенную романтическую повесть про страстного, смелого человека, в которого Маша могла влюбиться за несколько минут, про загубленную судьбу, пистолеты, раны, бешенство. А с Данилой Козловским тут, похоже, работали как в рекламе «Билайна»: «Грустного кота покажи!» Вот он и показывает, и ищет какие-то документы, чтоб дискредитировать Троекурова, и пытается протиснуть их в газеты.
В Троекурове (Юрий Цурило) энергии раз в десять больше — и он постепенно начинает перемещать центр тяжести на себя, пока Маша и Дубровский, хохоча, играют в теннис; какой там разбой? Какая горячность?
Один из постановщиков «Дубровского» — Александр Вартанов говорит, что Пушкина перед съемками специально не перечитывал, а фильм для него — «драматическая история про то, как реальная жизнь раздавила катком двух прекрасных, интеллигентных, образованных, тонких, ироничных молодых людей». Ну, отлично. Вот только «Дубровский», из которого выдернули страсть и пылкость чувств, больше не «Дубровский». И нет тогда смысла перетягивать в современность все остальное. Назвали бы уж этот вялый и бескровный фильм как-нибудь «Бобровский» — глядишь, все и встало бы на места.