"Всё повесят на нас"

Мещанский районный суд Москвы 23 мая арестовал 41-летнего Александра Соколова, монтера из Наро-Фоминска. 20 мая вместе с товарищами он работал на путях незадолго до столкновения товарняка с поездом Москва—Кишинев. Погибли шесть граждан Молдавии.

Двухмесячный арест был санкционирован, несмотря на юридически недопустимые вольности в ходатайстве следствия. Например, там было указано, что вина Соколова уже полностью подтверждена собранными (без всяких экспертиз за четыре дня) доказательствами. Также следствие назвало преступление, которое инкриминирует Соколову («Нарушение правил безопасности движения и эксплуатации железнодорожного транспорта, повлекшее по неосторожности смерть двух или более лиц», до 7 лет), тяжким. Это не так. Согласно части 3 статьи 15 УК, неосторожное деяние, за совершение которого максимальное наказание превышает три года, является преступлением средней тяжести.
Адвокаты ходатайствовали о домашнем аресте. «Не судим», «на иждивении — двухлетняя дочь», «жена в декрете», «постоянное место жительства», «имеет источник дохода» — все эти традиционные аргументы адвокатов не убедили судью. Елена Максимова согласилась со следствием, а в перечень причин, по которым Соколов должен быть под стражей, даже добавила одну свою: «Может скрыться». Само следствие писало только о том, что бригадир может «оказать воздействие на членов бригады».
— Мы сейчас домой поедем, правда? Ну скажите «да»! — просила Ольга Соколова конвоира, который караулил клетку с ее мужем, пока судья была в совещательной комнате. Крепкий, загорелый, с выгоревшими на солнце прядями густых волос, Соколов выглядел глубоко подавленным.
После катастрофы Александр был дома только один раз — в течение двух часов на следующий день, 21 мая. 20-го он сначала вместе с другими монтерами, которые стали очевидцами трагедии, первым пришел на помощь пострадавшим. Затем до ночи восстанавливал поврежденные при столкновении пути. А ночью путейцев повезли в московский район Солнцево, в контору этого участка пути, для дачи показаний.
— Когда он вернулся оттуда утром, то все честно, матом, рассказал. К моменту катастрофы они уже закончили работы на пути, по этому участку уже проехали несколько других поездов, — утверждает Ольга. — А у этого товарняка, как они увидели, платформа с контейнером начала ходить туда-сюда, разваливаться на ходу. Сашка сказал: «Всё повесят на нас. Это тюрьма…»
По словам Ольги, почти не поспав, Александр снова отправился на работу по звонку начальника участка, Алексея Виноградова. (Позже Виноградова также задержали, но ему стало плохо во время следственных действий, сейчас он в больнице.) А вечером членов бригады вызвали на допрос в Юго-Западный следственный отдел на транспорте, что на задворках Казанского вокзала. Соколова допрашивали до утра 22 мая. А утром задержали. Остальных монтеров отпустили.
Когда после оглашения постановления все вышли из зала, к Ольге подошел представитель прокуратуры и произнес: «Извините».
Выход следствия в суд с ходатайством об аресте человека, который помогал пострадавшим в первые минуты после столкновения, содержит малолетнюю дочь и неработающую жену, означает, что Следственный комитет склонился к версии о нарушении правил безопасности монтерами. За эту версию отчасти говорит хроника, которая была составлена сотрудниками РЖД на месте катастрофы и разошлась по форумам железнодорожников. Согласно этому корпоративному документу, машинист товарного поезда приступил к экстренному торможению, когда увидел так называемый угол в плане, то есть существенное искривление пути. По слухам, в РЖД считают, что угол в плане сделали сами путейцы во время ремонтных работ. Если хроника правдива, значит, выправка пути еще не была закончена и другие составы едва ли могли успешно проехать по такому участку до злополучного товарняка. Но ведь кто-то, в таком случае, должен был заранее предупредить локомотивные бригады о ведущихся работах? И это явно не бригадир.
А есть и другие версии. Например, версия об изломе боковой рамы одной из вагонных тележек грузового состава. Эту версию можно назвать неудобной для чиновников от транспорта. Несколько лет назад железнодорожники уже просили генпрокурора Чайку запретить эксплуатацию бракованных тележек, произведенных на украинских заводах в Мариуполе и Кременчуге. Из-за их поломок в России произошел не один десяток железнодорожных аварий. Между тем известно, что товарняк принадлежит одному из подразделений «Украинской железной дороги». Не исключено, что под рухнувшим на пассажирский поезд вагоном товарняка была как раз такая тележка. Если так — то здесь свои вопросы. Не только к собственникам, но и к тем, кто проводил последнее техническое обслуживание в Брянске.
Поэтому пока стремительное заключение под стражу Соколова напоминает именно поиск «стрелочника».
В больницах Москвы, Наро-Фоминска и города Селятино остается 21 пострадавший в катастрофе, в том числе два ребенка.