Боевиков нельзя вылечить, только уничтожить
Глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров в интервью рассказал о борьбе с терроризмом, людях чести, лжеправозащитниках и усилении мер безопасности перед Новым годом.
— Рамзан Ахматович, к сожалению, приходится начинать наш разговор с теракта в Грозном, который унес жизни 14 полицейских. Ранее вы говорили, что, по вашим оценкам, осталось 40–50 боевиков, да и то на территории Ингушетии. И вдруг такой теракт. Вы по-прежнему уверены, что количество террористов столь незначительно?
— Поправлю вас — на территории Ингушетии и Дагестана. Конечно, цифра изменилась, после того как мы уничтожили около 20 шайтанов. И тогда остается около 30 боевиков. Я ответственно заявляю, что месяц-полтора назад мы нашли на границе с Ингушетией четверых или пятерых боевиков и там же их уничтожили. И сейчас у нас есть информация, что те боевики, которые зашли на территорию Грозного, тоже были на границе с Ингушетией. Территорию Чеченской Республики проверяем, охраняем, и этот процесс практически не останавливается. В лесу в горах работают наши бойцы, регулярно выставляем засады. Но уже получилось что получилось, может, мы их недооценили или успокоились, расслабились, это для нас большой урок. Расслабляться нам нельзя, пока на территории Кавказа существуют эти шайтаны.
Раньше опасность была со стороны Чеченской Республики, сейчас получилось так, что мы еще и со стороны соседа должны присматривать. Думаю, что совместными усилиями с Дагестаном и Ингушетией мы должны справиться. Я попросил главу МВД Владимира Колокольцева, чтобы он собрал совещание и лично дал приказ, чтобы республики совместно работали и отрабатывали ту информацию, которая у нас есть.
— Чечня показала эффективную работу по ликвидации терроризма на своей территории. Теракты на территории ваших соседей происходят достаточно часто. Это недоработка руководства этих регионов?
— Я не могу давать оценки другим субъектам и руководству других субъектов, но я думаю, что если бы мы работали совместно в плане борьбы с террористами, то у нас были бы значительные успехи. Если есть опасность, то она есть для всего, что существует: экономика, социальная сфера, политика, образование, культура. Мы дорого заплатили за безопасность и не хотим допускать ошибки, чтобы из-за ошибок отдельных министров, руководителей страдала безопасность. Мы должны покончить с терроризмом на Кавказе.
— Вы проводите жесткую, где-то даже жестокую политику по отношению к семьям боевиков. К примеру, Дагестан ведет достаточно либеральную политику к людям, ушедшим в горы, их пытаются вернуть. Такой подход к боевикам сказывается отрицательно?
— Нет, на самом деле надо стараться возвращать тех людей, которые заблудились. В начале боевых действий мы раньше работали и благодаря первому президенту Ахмату-хаджи Кадырову и той политике, которую он проводил, мы вернули более 7 тыс. заблудившихся парней. Я лично участвовал в переговорах и знаю, что если им приводить доводы, что их действия не являются священной войной, то они возвращались.
Но речь идет о других людях, о тех, кто видит, что сейчас происходит на территории Чеченской Республики, как мы строим мечети, проводим международные исламские конференции, как к нам приезжает весь цвет религии ислама, и после этого они заявляют, что Ахмат-хаджи погиб на пути джихада и его команда продолжает и служит на пути всевышнего.
Сегодняшние боевики — не заблудившиеся, они больные. Их нельзя вылечить, их можно только уничтожить. У нас работают мечети, читают проповеди, радио, телевидение, газеты, сайты разные — каждый человек может получить ответ на любой волнующий его вопрос. Те люди, которые приняли путь против ислама, своего народа и закона, будут жестоко наказываться, я думаю, что жестче, чем в 1999-м и 2000-х годах, тогда у нас была неопределенность, тогда мы могли ошибиться, не было надежды на будущее, что получится у нас жить. Воевали, разрушения были, безвластие, хотя федеральная власть, силовые структуры, спецподразделения здесь были, но они тоже беспредельничали — забирали людей, похищали.
А сейчас у нас главенствует закон, у нас люди живут и получают максимальное удовольствие от этой жизни, поставили на ноги экономику, образование, решаются социальные вопросы. У нас в истории никогда не было школ, в которых бы изучали Коран наизусть, а это мечта каждого мусульманина. У нас сотни ребят, которые уже выучили наизусть Коран, и для тех, кто хочет следовать всем канонам ислама, у нас созданы все условия. Я говорю им: обоснуйте свою правоту в Коране и Сунне, если не можете — будьте любезны, живите мирно! Если нет — то салам алейкум.
— Фактически вы говорите, что террорист 1990-х из идейного, но заблудившегося борца превратился в больного человека. Можно сказать, фанатика. Если идейная составляющая терроризма изменилась, выросла ли его угроза?
— У нас угроза терроризма не выросла, даже показывает отрицательную динамику. У террористов был «подсос» (в плане человеческого ресурса), они подтянули последних, совсем маленьких пацанов. Брат Доку Умарова Ахмед, я его знаю, он подлее, чем Доку, этот шайтан использовал молодых ребят, отправил им денег и сказал, что как только вы зайдете в Грозный и начнете стрелять, то к вам присоединится более 400 боевиков, вы начинаете войну и весь город, вся республика присоединяются к вам. Он клялся Всевышним и отправил пацанов. Они вошли и впали в недоумение, начали звонить ему, мол, вы же обещали, что к нам присоединятся наши единомышленники, и где же они? Почему мы одни? Почему нас убивают? Они были в панике. Они сначала снимали себя, говорили: нас 400, мы сейчас вам покажем. А потом, когда прошло час-полтора и никого нет, они поняли, что их кинули. Этих пацанов испортили и на верную гибель отправили.
Думаю, что больше такого не будет, так как, видя что их подставили, они не захотят идти за предателями. Да мы и не дадим подобному случиться. Мы сейчас очень серьезно начали заниматься этой проблемой, усилили работу, все спецподразделения находятся на боевом посту. Как только мы получаем оперативную информацию, мы не будем дожидаться от кого-то решения, а намерены выезжать и проверять ее — и в Ингушетию, и в Дагестан, и будем там всех террористов уничтожать.
— Перед Новым годом будет усиливаться защита региона?
— Конечно, также это делается в Москве, Лондоне и других городах. Когда проходят праздничные мероприятия, необходимо усиливать безопасность. Наши ребята будут работать, но это не значит, что они будут по городу с гранатометами ходить, только необходимые меры по обеспечению безопасности. Боевики уже начали делать заявления о том, что Новый год — не мусульманский праздник, что мы зайдем в Грозный, держитесь, не выходите на ёлку. Все это просто болтовня. Если бы у них были такие возможности, силы и средства, то они бы нам жить не давали.
Но мы свободно живем и работаем, народ даже больше ненавидеть начал их. Был у нас многотысячный митинг, и там женщины, которые потеряли 3–4 сыновей, призывали оставить наш регион в покое, они не хотят повторения тех трагедий, которые у нас были, сегодня ситуация в республике их устраивает.
— На митинге они выступали не только против террористов, но и против ряда правозащитников.
— Надо продолжать борьбу с терроризмом, выдворять с территории республики этих продажных правозащитников, потому что они за деньги США и Европы продали все, что есть святого, — честь, совесть, Родину, народ. Их призывы не будут услышаны, в Чеченской Республике не будет террористов и предателей. Чечня — спокойный, свободный от всякой нечисти регион. Мы долго бились за то, чтобы у нас были мир и процветание, чтобы принять Конституцию, чтобы голос народа был услышан, мы живем в правовом государстве. Мы слишком дорого за всё это заплатили и не позволим никому играться, не дадим шутить никому. Кем бы он ни был, как бы он ни назывался. Я всех их знаю, когда шли боевые действия, все эти мнимые правозащитные организации всегда помогали бандитам. И сейчас они это делают с удовольствием, потому что мы оставляем их в покое, а их надо закрывать, проверять, выгонять из России. Госдума должна принять законы, ФСБ, прокуратура, МВД должны сделать так, чтобы эти организации не вредили своей деятельностью российскому государству.
— Я понимаю, о каком правозащитнике вы говорите. Он входит и в Совет по правам человека при президенте. А много ли, на ваш взгляд, людей, кто близок к власти, но при этом работает против вас?
— Все организации, все митинги, вы думаете, это само собой? Над ними стояли люди. Но я официально заявляю: не будет в Чечне вести свою политику, не будет зарабатывать, используя чеченский народ, наши финансы, человек, который продался (врагам России. — «Известия»). Это воля моего народа. Я уверен, что сейчас и в Кремле, и в правительстве есть люди, которые смотрят открытыми глазами на всё, которые скажут правду: как через Грузию нас хотели затащить в войну, как сейчас пытаются это сделать через Украину. А если послушать Запад и Европу, то вся вина лежит на руководстве России. И сегодня на этой почве они будоражат население. И заявление Обамы: «Мы заставим Путина изменить свое решение» означает, что им не нравится, что Россия становится еще сильнее, чем была. Им не нравится, что Путин ведет нас к процветанию, что он делает всё для народа, государства. Им нужен был Ельцин, который пьянствовал и принимал антигосударственные решения. А последние 15 лет правит настоящий патриот России.
Поэтому я уверен, что изменится отношение к тем предателям и их выгонят из советов, из Общественной палаты и других организаций. Они должны сказать правду, если хотят, чтобы народ пошел за ними, предателей не должно быть ни в Кремле, ни в правительстве, нигде. Хватит, надо возвращать своих детей из Америки, Европы, создавать условия для образования и культуры здесь, на территории России. И если Америка обвиняет нас и называет врагом, то почему мы должны молчать? Мы все ждем, пока Путин скажет, но Путин президент страны, у него больше проблем. Но есть мы — регионы, министерства, Госдума, партии, мы не должны позволять очернять нас.
Если Крым и Донбасс захотели жить отдельно от Украины и присоединиться к исторической Родине, это не значит, что они совершили что-то чудовищное. Если бы Россия воевала против Украины, то давным-давно в Киеве сидели бы российские чиновники. Забрать Донбасс или Киев — это проще простого, там нет воинов, там нормальные люди сидят дома, те люди, которые помнят историю, помнят, как их отцы и деды погибали за Родину, за СССР, они знают, что мы братья, но они молчат сегодня. А фашисты вышли сегодня, легли под Запад и кричат свои лозунги. Я думаю, что будет чуть трудно, но если бы было всё легко, то не было бы интересно жить на этом свете. Те, кто смотрит через бинокль и думает о том, «что завтра будет с Путиным», должны уйти с нашего корабля, тогда нам будет легче дойти до цели.
— После событий на Украине столкнулись элиты, и появились самураи, или, как у вас говорят, къонахи (люди чести), и изменники, которые боятся за себя, свой бизнес, свои интересы. Если они уйдут, достаточно ли у нас къонахов, которые могут их заменить?
— Думаю, если они уйдут, то для экономики России это будет хорошо. Нам нужно не количество, а качество людей. И такие люди есть в окружении нашего президента. Сейчас пришло время принимать конкретные решения, и если кого-то не устраивают решения нашего Верховного главнокомандующего, то они должны покинуть наш корабль. Была бы моя воля, я бы им давно сказал: «Салам алейкум». Но наш президент более мудрый — он принимает решения не сразу, но очень верно. Любое решение Путина мы будем поддерживать.
— Некоторые СМИ, в частности «Эхо Москвы», публикуют материалы, в которых говорится, что Владимир Путин вас опасается и у вас особый статус…
— Это предатели, клянусь именем Всевышнего. Если бы я узнал, что есть человек более преданный Путину, чем я, то не уважал бы себя. Я Владимиру Путину очень предан. В самые трудные дни моей жизни и моего народа он был с нами. И если мы это забудем, то нам грош цена. Сравнивание меня с Путиным — это уже западная политика. «Эхо» всегда было против Путина, его цель — президент разозлится на Кадырова и начнет его давить. У нас с Путиным мужские отношения, я его уважаю в первую очередь даже не как президента, а как мужчину и патриота.
— В одном из интервью Владимир Путин заявил, что своих друзей не бросает. Но как мы видим, эти «друзья» его сейчас и бросают…
— Нет, они не были друзьями, они были просто чиновниками. Сергей Шойгу — вот друг, я его считаю другом, и он, несмотря ни на что, примет решение в поддержку Верховного главнокомандующего. Вот такие люди — они друзья, они единомышленники, они товарищи, как угодно назови. Их достаточно. Тот же Сергей Лавров, которого я очень уважаю, тот же Вячеслав Володин. Они знают, кто стоит за митингами, которые были на территории России и заставляли народ нервничать. Простой человек не знал, что происходит, почему эта суета, чего не хватает? Экономика России поднимается, социальные выплаты, дороги строятся, города — всё идет хорошими темпами вверх, а люди недовольны. Они были озабочены, почему политику против Путина поддерживают те, кто вхож в кабинеты, которые для простых обывателей закрыты. Были такие вопросы у народа, и на них не находилось ответа, поэтому волнения были. Но пускай за нас море волнуется, а мы должны идти вперед.
— Стоит ли вводить наказания для чиновников, которые «вредительствуют»?
— Я не очень понимаю, как, например, министр сегодня может ставить палки в колеса президенту. А если такой есть, то компетентные органы должны, не дожидаясь решения президента, сами его наказать. Считаю, что сегодня министр не имеет на это права, но наказывать его не нужно, нужно просто выгнать. Даже если ему в голову пришла мысль такая — выгонять надо.
— Как вы думаете, кто тогда стоит за правозащитником Каляпиным?
— На 50% его финансируют США, но также на 50% и наши его финансируют. Или же финансировали и уже больше не будут. Все эти организации созданы теми людьми, которые вели антироссийскую политику. И, называя меня братом, натравливали на меня националистов.
Я пригласил представителей националистических организаций в Чечню. Они приехали в республику, и потом мне позвонили из Кремля и спросили: «Почему ты их принял? Это же твои враги». И это мне говорили те люди, которые при встрече произносят фразу «наш общий друг».
Я не хочу слушать, как нас хают. Пусть знают, что мы, чеченцы, не против русского народа или христиан, чеченцы хотят жить в братских, дружеских отношениях со всеми. Почему нас пытаются стравить с другими народами России? Травили нас с 1990-х годов, хватит, мы не хотим воевать. Хотим делать обмен в образовании, культуре, спорте, совместно поднимать промышленность. Мы не хотим ругаться, если кто-то хочет — пожалуйста. Сначала мы ответим и скажем правду, а далее за правдой должна стоять и сила. У нас есть и правда, и сила.
— Межнациональная рознь — это одно из средств по развалу страны?
— «Кавказ не подчиняется России», «Хватит кормить Кавказ»… Кто придумал эти лозунги? Предатели и западные структуры. Я считаю, не надо играться в политику, которая приведет к хаосу. Принцип «разделяй и властвуй» не подходит менталитету наших народов, народов России.
— Вы представитель России в арабском мире. После введения санкций вы ездили по тем же странам, что и Обама. В итоге арабские страны санкции не поддержали. Это значит, что они поддерживают нашу политику?
— Арабскому миру сейчас очень трудно противостоять Западу, потому что Америка, Англия, Европа в целом командовали во все времена. Но, несмотря на это, наши арабские друзья не голосовали против России. Они строят экономические отношения с Россией, наши и арабские фонды работают совместно. Я недавно приехал из ОАЭ, и все наши договоренности о развитии малого и среднего бизнеса сохранились. Более того, они обещали еще больше помочь республике. У нас есть программа по импортозамещению, и они нас в этом поддержали. Поэтому, думаю, моя политика строить отношения с арабским миром была правильной. Если бы мы работали с Европой, то все остановилось бы на полпути. И, дай Аллах, чтобы мы все проекты выполнили и экономика республики продолжила развитие.
— Что республика готова поставлять на внутренний рынок?
— Всё! Мы строим мясокомбинаты, молкомбинаты, строим консервные заводы, мы хотим завоевать российский рынок, и не только в продовольственном плане, но и в строительном — недавно мы открыли кирпичный завод. Мы создаем малые и средние предприятия, развиваем машиностроение.
Нам отступать некуда, мы должны идти только вперед! Интересней работать, когда ты видишь, что с тебя требуют большего. Когда говорят, что всё получилось, всё хорошо, — интерес пропадает. Без проблем не бывает нигде: ни в семье, ни в жизни. Но когда серьезные проблемы — серьезный настрой появляется.
— Как вы относитесь к предложению депутата от Чечни Шамсаила Саралиева запретить термин «исламский терроризм»?
— Если СМИ называют их (боевиков) мусульманами — это неправильно! Я этих шайтанов не называю мусульманами, потому что они не соблюдают Сунну, всё, что нам завещал Пророк, они не воспринимают Пророка на должном для мусульманина уровне.
Конечно, говорить, что он не мусульманин, очень сложно, это сложный вопрос в религии, но у нас есть обоснования. Вот сейчас мы называем «Исламским государством» территории, где воюют наркоманы, мародеры и люди, которых ничего не роднит с религией, но это неправильно. ИГ — это террористическая организация, которую породила Западная Европа, и держится это все под контролем Израиля. Все об этом знают: все мусульмане, духовные лидеры, шейхи, доктора-профессора все об этом заявляют.
Недавно мы вот возвратили и дали вторую возможность моджахеду нашему. Он выехал воевать на территорию Сирии за ИГ, а в прошлом сидел за мародерство, за грабежи. Он взял в аренду машину и продал ее, в этом его не поддержали родственники по отцовской линии, он на них обиделся и пошел воевать. И когда он увидел, что там хуже, чем он себе мог представить, то попросился назад.
Я говорю: у кого есть отец, мать, у кого есть корень чистый, тот не поддержит террористическую организацию. И когда говорят: чеченский моджахед или шахидка… Мой отец всегда отмечал: она не шахидка, она смертница, не называйте их так. Называйте вещи своими именами. Так что я полностью поддерживаю депутата Саралиева. Правда, бывает обидно, когда их называют моджахедами и т.д., это задевает чувство. И мы не имеем права так их называть просто потому, что тем самым даем почву подрастающему поколению полагать, что они и правда убивали и сами шли на смерть за Аллаха.
— На Украине против вас завели уголовное дело…
— Против меня возбудили уголовное дело. А кто возбудил? Враги России! Я должен этим гордиться. Они считаются со мной, они боятся меня. Они знают, что я в любое время приду к ним и постучу в окно. Поэтому делают всё, чтобы я даже не думал ступить на Украину, потому что меня там сразу задержат. Чтобы вести какое-то дело, для начала нужен закон; там нет закона и нет демократии. Там сброд какой-то, если в правительстве собраны люди со всего мира. Что, среди своих нет достойных, чтобы назначить министрами? Почему украинский народ на это смотрит спокойно? Среди них не нашлось человека, готового защищать интересы своего народа, способного; получается, там нет патриотов. Может, они есть, но пока молчат… Вот когда они встанут и скажут свое слово, тогда мы вместе соберем в кучку всех-всех свиней и крыс, закроем в клетку и будем смотреть, как на обезьян. Но пока они чувствуют себя неспокойно и могут говорить.
— С такой политикой киевских властей и их заигрыванием с Западом стоит ли ждать военного конфликта с США, которые диктуют Петру Порошенко свои условия?
— Уверен, ни одно государство на это не пойдет, потому что у России есть возможность ответить. И сегодня, если где-нибудь еще не начнется тряска, такого не будет. Стрелять по России? Но куда? У нас большая страна, есть земля, есть где нападать, есть выходы из Сибири, с Кавказа. Так что потихоньку окружим Европу и Запад (смеется) — будем воевать, интересно будет, создадим племена — и вперед! Бояться не успеваешь; как только ищешь время, чтобы испугаться, — всё, считай проиграл. Сделай сначала, а потом уже бойся. Главное выиграть — и для этого сделать всё. Проигрывать плохо, даже в шахматы или в бильярд. Когда проигрываешь — неприятно. А на войне тем более! Только игру еще можно продолжить, а войну нет. Долгие годы меняется всё вокруг, Крым спустя аж сколько лет вернули. Так что мы сначала сделаем, а потом будем делать выводы.
— Вам нравится быть победителем?
— Мне нравится быть справедливым. А справедливого всегда Аллах поддерживает.
— Рамзан Ахматович, к сожалению, приходится начинать наш разговор с теракта в Грозном, который унес жизни 14 полицейских. Ранее вы говорили, что, по вашим оценкам, осталось 40–50 боевиков, да и то на территории Ингушетии. И вдруг такой теракт. Вы по-прежнему уверены, что количество террористов столь незначительно?
— Поправлю вас — на территории Ингушетии и Дагестана. Конечно, цифра изменилась, после того как мы уничтожили около 20 шайтанов. И тогда остается около 30 боевиков. Я ответственно заявляю, что месяц-полтора назад мы нашли на границе с Ингушетией четверых или пятерых боевиков и там же их уничтожили. И сейчас у нас есть информация, что те боевики, которые зашли на территорию Грозного, тоже были на границе с Ингушетией. Территорию Чеченской Республики проверяем, охраняем, и этот процесс практически не останавливается. В лесу в горах работают наши бойцы, регулярно выставляем засады. Но уже получилось что получилось, может, мы их недооценили или успокоились, расслабились, это для нас большой урок. Расслабляться нам нельзя, пока на территории Кавказа существуют эти шайтаны.
Раньше опасность была со стороны Чеченской Республики, сейчас получилось так, что мы еще и со стороны соседа должны присматривать. Думаю, что совместными усилиями с Дагестаном и Ингушетией мы должны справиться. Я попросил главу МВД Владимира Колокольцева, чтобы он собрал совещание и лично дал приказ, чтобы республики совместно работали и отрабатывали ту информацию, которая у нас есть.
— Чечня показала эффективную работу по ликвидации терроризма на своей территории. Теракты на территории ваших соседей происходят достаточно часто. Это недоработка руководства этих регионов?
— Я не могу давать оценки другим субъектам и руководству других субъектов, но я думаю, что если бы мы работали совместно в плане борьбы с террористами, то у нас были бы значительные успехи. Если есть опасность, то она есть для всего, что существует: экономика, социальная сфера, политика, образование, культура. Мы дорого заплатили за безопасность и не хотим допускать ошибки, чтобы из-за ошибок отдельных министров, руководителей страдала безопасность. Мы должны покончить с терроризмом на Кавказе.
— Вы проводите жесткую, где-то даже жестокую политику по отношению к семьям боевиков. К примеру, Дагестан ведет достаточно либеральную политику к людям, ушедшим в горы, их пытаются вернуть. Такой подход к боевикам сказывается отрицательно?
— Нет, на самом деле надо стараться возвращать тех людей, которые заблудились. В начале боевых действий мы раньше работали и благодаря первому президенту Ахмату-хаджи Кадырову и той политике, которую он проводил, мы вернули более 7 тыс. заблудившихся парней. Я лично участвовал в переговорах и знаю, что если им приводить доводы, что их действия не являются священной войной, то они возвращались.
Но речь идет о других людях, о тех, кто видит, что сейчас происходит на территории Чеченской Республики, как мы строим мечети, проводим международные исламские конференции, как к нам приезжает весь цвет религии ислама, и после этого они заявляют, что Ахмат-хаджи погиб на пути джихада и его команда продолжает и служит на пути всевышнего.
Сегодняшние боевики — не заблудившиеся, они больные. Их нельзя вылечить, их можно только уничтожить. У нас работают мечети, читают проповеди, радио, телевидение, газеты, сайты разные — каждый человек может получить ответ на любой волнующий его вопрос. Те люди, которые приняли путь против ислама, своего народа и закона, будут жестоко наказываться, я думаю, что жестче, чем в 1999-м и 2000-х годах, тогда у нас была неопределенность, тогда мы могли ошибиться, не было надежды на будущее, что получится у нас жить. Воевали, разрушения были, безвластие, хотя федеральная власть, силовые структуры, спецподразделения здесь были, но они тоже беспредельничали — забирали людей, похищали.
А сейчас у нас главенствует закон, у нас люди живут и получают максимальное удовольствие от этой жизни, поставили на ноги экономику, образование, решаются социальные вопросы. У нас в истории никогда не было школ, в которых бы изучали Коран наизусть, а это мечта каждого мусульманина. У нас сотни ребят, которые уже выучили наизусть Коран, и для тех, кто хочет следовать всем канонам ислама, у нас созданы все условия. Я говорю им: обоснуйте свою правоту в Коране и Сунне, если не можете — будьте любезны, живите мирно! Если нет — то салам алейкум.
— Фактически вы говорите, что террорист 1990-х из идейного, но заблудившегося борца превратился в больного человека. Можно сказать, фанатика. Если идейная составляющая терроризма изменилась, выросла ли его угроза?
— У нас угроза терроризма не выросла, даже показывает отрицательную динамику. У террористов был «подсос» (в плане человеческого ресурса), они подтянули последних, совсем маленьких пацанов. Брат Доку Умарова Ахмед, я его знаю, он подлее, чем Доку, этот шайтан использовал молодых ребят, отправил им денег и сказал, что как только вы зайдете в Грозный и начнете стрелять, то к вам присоединится более 400 боевиков, вы начинаете войну и весь город, вся республика присоединяются к вам. Он клялся Всевышним и отправил пацанов. Они вошли и впали в недоумение, начали звонить ему, мол, вы же обещали, что к нам присоединятся наши единомышленники, и где же они? Почему мы одни? Почему нас убивают? Они были в панике. Они сначала снимали себя, говорили: нас 400, мы сейчас вам покажем. А потом, когда прошло час-полтора и никого нет, они поняли, что их кинули. Этих пацанов испортили и на верную гибель отправили.
Думаю, что больше такого не будет, так как, видя что их подставили, они не захотят идти за предателями. Да мы и не дадим подобному случиться. Мы сейчас очень серьезно начали заниматься этой проблемой, усилили работу, все спецподразделения находятся на боевом посту. Как только мы получаем оперативную информацию, мы не будем дожидаться от кого-то решения, а намерены выезжать и проверять ее — и в Ингушетию, и в Дагестан, и будем там всех террористов уничтожать.
— Перед Новым годом будет усиливаться защита региона?
— Конечно, также это делается в Москве, Лондоне и других городах. Когда проходят праздничные мероприятия, необходимо усиливать безопасность. Наши ребята будут работать, но это не значит, что они будут по городу с гранатометами ходить, только необходимые меры по обеспечению безопасности. Боевики уже начали делать заявления о том, что Новый год — не мусульманский праздник, что мы зайдем в Грозный, держитесь, не выходите на ёлку. Все это просто болтовня. Если бы у них были такие возможности, силы и средства, то они бы нам жить не давали.
Но мы свободно живем и работаем, народ даже больше ненавидеть начал их. Был у нас многотысячный митинг, и там женщины, которые потеряли 3–4 сыновей, призывали оставить наш регион в покое, они не хотят повторения тех трагедий, которые у нас были, сегодня ситуация в республике их устраивает.
— На митинге они выступали не только против террористов, но и против ряда правозащитников.
— Надо продолжать борьбу с терроризмом, выдворять с территории республики этих продажных правозащитников, потому что они за деньги США и Европы продали все, что есть святого, — честь, совесть, Родину, народ. Их призывы не будут услышаны, в Чеченской Республике не будет террористов и предателей. Чечня — спокойный, свободный от всякой нечисти регион. Мы долго бились за то, чтобы у нас были мир и процветание, чтобы принять Конституцию, чтобы голос народа был услышан, мы живем в правовом государстве. Мы слишком дорого за всё это заплатили и не позволим никому играться, не дадим шутить никому. Кем бы он ни был, как бы он ни назывался. Я всех их знаю, когда шли боевые действия, все эти мнимые правозащитные организации всегда помогали бандитам. И сейчас они это делают с удовольствием, потому что мы оставляем их в покое, а их надо закрывать, проверять, выгонять из России. Госдума должна принять законы, ФСБ, прокуратура, МВД должны сделать так, чтобы эти организации не вредили своей деятельностью российскому государству.
— Я понимаю, о каком правозащитнике вы говорите. Он входит и в Совет по правам человека при президенте. А много ли, на ваш взгляд, людей, кто близок к власти, но при этом работает против вас?
— Все организации, все митинги, вы думаете, это само собой? Над ними стояли люди. Но я официально заявляю: не будет в Чечне вести свою политику, не будет зарабатывать, используя чеченский народ, наши финансы, человек, который продался (врагам России. — «Известия»). Это воля моего народа. Я уверен, что сейчас и в Кремле, и в правительстве есть люди, которые смотрят открытыми глазами на всё, которые скажут правду: как через Грузию нас хотели затащить в войну, как сейчас пытаются это сделать через Украину. А если послушать Запад и Европу, то вся вина лежит на руководстве России. И сегодня на этой почве они будоражат население. И заявление Обамы: «Мы заставим Путина изменить свое решение» означает, что им не нравится, что Россия становится еще сильнее, чем была. Им не нравится, что Путин ведет нас к процветанию, что он делает всё для народа, государства. Им нужен был Ельцин, который пьянствовал и принимал антигосударственные решения. А последние 15 лет правит настоящий патриот России.
Поэтому я уверен, что изменится отношение к тем предателям и их выгонят из советов, из Общественной палаты и других организаций. Они должны сказать правду, если хотят, чтобы народ пошел за ними, предателей не должно быть ни в Кремле, ни в правительстве, нигде. Хватит, надо возвращать своих детей из Америки, Европы, создавать условия для образования и культуры здесь, на территории России. И если Америка обвиняет нас и называет врагом, то почему мы должны молчать? Мы все ждем, пока Путин скажет, но Путин президент страны, у него больше проблем. Но есть мы — регионы, министерства, Госдума, партии, мы не должны позволять очернять нас.
Если Крым и Донбасс захотели жить отдельно от Украины и присоединиться к исторической Родине, это не значит, что они совершили что-то чудовищное. Если бы Россия воевала против Украины, то давным-давно в Киеве сидели бы российские чиновники. Забрать Донбасс или Киев — это проще простого, там нет воинов, там нормальные люди сидят дома, те люди, которые помнят историю, помнят, как их отцы и деды погибали за Родину, за СССР, они знают, что мы братья, но они молчат сегодня. А фашисты вышли сегодня, легли под Запад и кричат свои лозунги. Я думаю, что будет чуть трудно, но если бы было всё легко, то не было бы интересно жить на этом свете. Те, кто смотрит через бинокль и думает о том, «что завтра будет с Путиным», должны уйти с нашего корабля, тогда нам будет легче дойти до цели.
— После событий на Украине столкнулись элиты, и появились самураи, или, как у вас говорят, къонахи (люди чести), и изменники, которые боятся за себя, свой бизнес, свои интересы. Если они уйдут, достаточно ли у нас къонахов, которые могут их заменить?
— Думаю, если они уйдут, то для экономики России это будет хорошо. Нам нужно не количество, а качество людей. И такие люди есть в окружении нашего президента. Сейчас пришло время принимать конкретные решения, и если кого-то не устраивают решения нашего Верховного главнокомандующего, то они должны покинуть наш корабль. Была бы моя воля, я бы им давно сказал: «Салам алейкум». Но наш президент более мудрый — он принимает решения не сразу, но очень верно. Любое решение Путина мы будем поддерживать.
— Некоторые СМИ, в частности «Эхо Москвы», публикуют материалы, в которых говорится, что Владимир Путин вас опасается и у вас особый статус…
— Это предатели, клянусь именем Всевышнего. Если бы я узнал, что есть человек более преданный Путину, чем я, то не уважал бы себя. Я Владимиру Путину очень предан. В самые трудные дни моей жизни и моего народа он был с нами. И если мы это забудем, то нам грош цена. Сравнивание меня с Путиным — это уже западная политика. «Эхо» всегда было против Путина, его цель — президент разозлится на Кадырова и начнет его давить. У нас с Путиным мужские отношения, я его уважаю в первую очередь даже не как президента, а как мужчину и патриота.
— В одном из интервью Владимир Путин заявил, что своих друзей не бросает. Но как мы видим, эти «друзья» его сейчас и бросают…
— Нет, они не были друзьями, они были просто чиновниками. Сергей Шойгу — вот друг, я его считаю другом, и он, несмотря ни на что, примет решение в поддержку Верховного главнокомандующего. Вот такие люди — они друзья, они единомышленники, они товарищи, как угодно назови. Их достаточно. Тот же Сергей Лавров, которого я очень уважаю, тот же Вячеслав Володин. Они знают, кто стоит за митингами, которые были на территории России и заставляли народ нервничать. Простой человек не знал, что происходит, почему эта суета, чего не хватает? Экономика России поднимается, социальные выплаты, дороги строятся, города — всё идет хорошими темпами вверх, а люди недовольны. Они были озабочены, почему политику против Путина поддерживают те, кто вхож в кабинеты, которые для простых обывателей закрыты. Были такие вопросы у народа, и на них не находилось ответа, поэтому волнения были. Но пускай за нас море волнуется, а мы должны идти вперед.
— Стоит ли вводить наказания для чиновников, которые «вредительствуют»?
— Я не очень понимаю, как, например, министр сегодня может ставить палки в колеса президенту. А если такой есть, то компетентные органы должны, не дожидаясь решения президента, сами его наказать. Считаю, что сегодня министр не имеет на это права, но наказывать его не нужно, нужно просто выгнать. Даже если ему в голову пришла мысль такая — выгонять надо.
— Как вы думаете, кто тогда стоит за правозащитником Каляпиным?
— На 50% его финансируют США, но также на 50% и наши его финансируют. Или же финансировали и уже больше не будут. Все эти организации созданы теми людьми, которые вели антироссийскую политику. И, называя меня братом, натравливали на меня националистов.
Я пригласил представителей националистических организаций в Чечню. Они приехали в республику, и потом мне позвонили из Кремля и спросили: «Почему ты их принял? Это же твои враги». И это мне говорили те люди, которые при встрече произносят фразу «наш общий друг».
Я не хочу слушать, как нас хают. Пусть знают, что мы, чеченцы, не против русского народа или христиан, чеченцы хотят жить в братских, дружеских отношениях со всеми. Почему нас пытаются стравить с другими народами России? Травили нас с 1990-х годов, хватит, мы не хотим воевать. Хотим делать обмен в образовании, культуре, спорте, совместно поднимать промышленность. Мы не хотим ругаться, если кто-то хочет — пожалуйста. Сначала мы ответим и скажем правду, а далее за правдой должна стоять и сила. У нас есть и правда, и сила.
— Межнациональная рознь — это одно из средств по развалу страны?
— «Кавказ не подчиняется России», «Хватит кормить Кавказ»… Кто придумал эти лозунги? Предатели и западные структуры. Я считаю, не надо играться в политику, которая приведет к хаосу. Принцип «разделяй и властвуй» не подходит менталитету наших народов, народов России.
— Вы представитель России в арабском мире. После введения санкций вы ездили по тем же странам, что и Обама. В итоге арабские страны санкции не поддержали. Это значит, что они поддерживают нашу политику?
— Арабскому миру сейчас очень трудно противостоять Западу, потому что Америка, Англия, Европа в целом командовали во все времена. Но, несмотря на это, наши арабские друзья не голосовали против России. Они строят экономические отношения с Россией, наши и арабские фонды работают совместно. Я недавно приехал из ОАЭ, и все наши договоренности о развитии малого и среднего бизнеса сохранились. Более того, они обещали еще больше помочь республике. У нас есть программа по импортозамещению, и они нас в этом поддержали. Поэтому, думаю, моя политика строить отношения с арабским миром была правильной. Если бы мы работали с Европой, то все остановилось бы на полпути. И, дай Аллах, чтобы мы все проекты выполнили и экономика республики продолжила развитие.
— Что республика готова поставлять на внутренний рынок?
— Всё! Мы строим мясокомбинаты, молкомбинаты, строим консервные заводы, мы хотим завоевать российский рынок, и не только в продовольственном плане, но и в строительном — недавно мы открыли кирпичный завод. Мы создаем малые и средние предприятия, развиваем машиностроение.
Нам отступать некуда, мы должны идти только вперед! Интересней работать, когда ты видишь, что с тебя требуют большего. Когда говорят, что всё получилось, всё хорошо, — интерес пропадает. Без проблем не бывает нигде: ни в семье, ни в жизни. Но когда серьезные проблемы — серьезный настрой появляется.
— Как вы относитесь к предложению депутата от Чечни Шамсаила Саралиева запретить термин «исламский терроризм»?
— Если СМИ называют их (боевиков) мусульманами — это неправильно! Я этих шайтанов не называю мусульманами, потому что они не соблюдают Сунну, всё, что нам завещал Пророк, они не воспринимают Пророка на должном для мусульманина уровне.
Конечно, говорить, что он не мусульманин, очень сложно, это сложный вопрос в религии, но у нас есть обоснования. Вот сейчас мы называем «Исламским государством» территории, где воюют наркоманы, мародеры и люди, которых ничего не роднит с религией, но это неправильно. ИГ — это террористическая организация, которую породила Западная Европа, и держится это все под контролем Израиля. Все об этом знают: все мусульмане, духовные лидеры, шейхи, доктора-профессора все об этом заявляют.
Недавно мы вот возвратили и дали вторую возможность моджахеду нашему. Он выехал воевать на территорию Сирии за ИГ, а в прошлом сидел за мародерство, за грабежи. Он взял в аренду машину и продал ее, в этом его не поддержали родственники по отцовской линии, он на них обиделся и пошел воевать. И когда он увидел, что там хуже, чем он себе мог представить, то попросился назад.
Я говорю: у кого есть отец, мать, у кого есть корень чистый, тот не поддержит террористическую организацию. И когда говорят: чеченский моджахед или шахидка… Мой отец всегда отмечал: она не шахидка, она смертница, не называйте их так. Называйте вещи своими именами. Так что я полностью поддерживаю депутата Саралиева. Правда, бывает обидно, когда их называют моджахедами и т.д., это задевает чувство. И мы не имеем права так их называть просто потому, что тем самым даем почву подрастающему поколению полагать, что они и правда убивали и сами шли на смерть за Аллаха.
— На Украине против вас завели уголовное дело…
— Против меня возбудили уголовное дело. А кто возбудил? Враги России! Я должен этим гордиться. Они считаются со мной, они боятся меня. Они знают, что я в любое время приду к ним и постучу в окно. Поэтому делают всё, чтобы я даже не думал ступить на Украину, потому что меня там сразу задержат. Чтобы вести какое-то дело, для начала нужен закон; там нет закона и нет демократии. Там сброд какой-то, если в правительстве собраны люди со всего мира. Что, среди своих нет достойных, чтобы назначить министрами? Почему украинский народ на это смотрит спокойно? Среди них не нашлось человека, готового защищать интересы своего народа, способного; получается, там нет патриотов. Может, они есть, но пока молчат… Вот когда они встанут и скажут свое слово, тогда мы вместе соберем в кучку всех-всех свиней и крыс, закроем в клетку и будем смотреть, как на обезьян. Но пока они чувствуют себя неспокойно и могут говорить.
— С такой политикой киевских властей и их заигрыванием с Западом стоит ли ждать военного конфликта с США, которые диктуют Петру Порошенко свои условия?
— Уверен, ни одно государство на это не пойдет, потому что у России есть возможность ответить. И сегодня, если где-нибудь еще не начнется тряска, такого не будет. Стрелять по России? Но куда? У нас большая страна, есть земля, есть где нападать, есть выходы из Сибири, с Кавказа. Так что потихоньку окружим Европу и Запад (смеется) — будем воевать, интересно будет, создадим племена — и вперед! Бояться не успеваешь; как только ищешь время, чтобы испугаться, — всё, считай проиграл. Сделай сначала, а потом уже бойся. Главное выиграть — и для этого сделать всё. Проигрывать плохо, даже в шахматы или в бильярд. Когда проигрываешь — неприятно. А на войне тем более! Только игру еще можно продолжить, а войну нет. Долгие годы меняется всё вокруг, Крым спустя аж сколько лет вернули. Так что мы сначала сделаем, а потом будем делать выводы.
— Вам нравится быть победителем?
— Мне нравится быть справедливым. А справедливого всегда Аллах поддерживает.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
+3
«Мне нравится быть справедливым. „
Мне тоже так нравится.
- ↓
