Чайка под прицелом

Ты — обычный служака, каких на этой планете миллиард. Но вдруг ты совершаешь нечто — и жизнь твоей страны меняется самым радикальным образом. В художественных фильмах всех стран и народов такое случается через раз. А вот с отставным следователем российского МВД Павлом Карповым такое случилось не в кино — в реальной жизни.

Расследуя одно из дел, связанное со знаменитым американским инвестором в российскую экономику Уильямом Браудером, Карпов допросил никому тогда не известного финансового аудитора по имени Сергей Магнитский.
Так, по версии Уильяма Браудера, началась цепь событий, которые привели к гибели Сергея Магнитского, к введению западным миром первой серии санкций против России и страшной взаимной обиде Москвы на Вашингтон и Вашингтона на Москву. Естественно, у Павла Карпова свое собственное видение событий, связанных с гибелью Сергея Магнитского. А еще ему есть что сказать про самый громкий российский политический скандал конца 2015 года. Карпов утверждает: за обнародованным Алексеем Навальным скандальным видеофильмом про Генерального прокурора РФ стоит тот же самый человек, что некогда обрушил поток самых страшных обвинений на голову самого Карпова. Человек, которого зовут Уильям Браудер.
Уже после моей встречи с Павлом Карповым с заявлением аналогичного содержания выступил и сам генеральный прокурор Юрий Чайка. Есть или нет в такой точке зрения рациональное зерно? Уверен, что, прочтя интервью Павла Карпова, каждый может составить свое собственное обоснованное мнение на этот счет.

— Павел, у вас есть какие-то железобетонные доказательства того, что Навальный опубликовал компромат на генерального прокурора по заказу Браудера? Или все, что у вас есть, это ваши домыслы и предположения?
— Я не являюсь сотрудником правоохранительных органов. Я не могу проводить официальные проверки и расследования, и, соответственно, у меня не может быть никаких, как вы выразились, «железобетонных доказательств». Но у меня есть нечто гораздо большее, чем «вымыслы и предположения». У меня, к моему глубокому сожалению, есть уникальный личный опыт. И этот мой прошлый уникальный личный опыт по множеству пунктов удивительно напоминает тот «новый личный опыт», который сейчас получил Генеральный прокурор России.
Несколько лет тому назад я был главной целью сделанного Браудером видеоролика «Каста неприкасаемых». Качество вываленной там на меня «тонны компромата» не выдерживает даже самой поверхностной проверки. В ходе нашей дальнейшей беседы я готов детально вам это доказать. Ну а пока скажу о главном. Не надо верить мне на слово. Убедитесь сами — и сами же сделайте свои выводы. Посмотрите сделанный Браудером ролик «Каста неприкасаемых». А потом сравните его со сделанным Навальным видеороликом про генерального прокурора.

Уильям Браудер.
Режиссура этих двух роликов. Художественные приемы, которые там применяются. Даже отдельные фразы, которые там постоянно используются, — все это абсолютно идентично. Эти два ролика сделаны если не одними и теми же людьми, то уж точно в рамках одной и той же структуры.
— И зачем же Браудеру, по-вашему, валить генерального прокурора?
— Я не знаю, что именно творится в голове у Браудера. Я лишь обращаю внимание на интересное «совпадение». Некоторое время тому назад на территории Республики Кипр группа следователей Следственного департамента МВД и сотрудников Генпрокуратуры РФ в рамках исполнения международного поручения об оказании правовой помощи участвовали в проведении следственных действий. В число этих следственных действий входили и обыски в помещении юридической компании, которая обслуживает интересы принадлежащего Браудеру фонда Hermitage Capital.
Я не знаю, что именно было найдено или не найдено в ходе этих обысков. Но мне известно из СМИ, что Браудер был крайне недоволен самим фактом этих обысков. Еще я знаю — знаю, исходя в том числе из своего собственного горького личного опыта, — что в отношении всех своих врагов Браудер с большим успехом использует одну и ту же тактику. Это тактика жесткого лобового давления. Тактика обливания грязью тех, кто встал у него на пути. Тактика их растаптывания в результате массированных информационных кампаний. Мне кажется, что количество «совпадений» в этом деле слишком велико для того, чтобы всерьез считать их совпадениями.
— А вот что кажется мне: кто, зачем, по чьей просьбе обнародовал нехорошую информацию о генпрокуроре — это вопрос пусть крайне важный, но все-таки не самый первостепенный. Самый первостепенный вопрос звучит так: правдива эта информация или нет? Вы согласны с такой точкой зрения?
— Абсолютно согласен. Любые обвинения, сделанные в публичном пространстве против официальных лиц, должны быть, с моей точки зрения, тщательно расследованы. И если в ходе расследования будет доказана справедливость этих обвинений, то указанные руководители должны, невзирая на лица, понести заслуженное наказание. Я твердый сторонник принципа равенства всех перед законом. Я не выступаю здесь в качестве неформального адвоката или защитника генерального прокурора. Как вы, возможно, поймете из нашей дальнейшей беседы, у меня даже нет особых причин чувствовать к генеральному прокурору особую личную симпатию. Дело не во мне или в прокуроре Чайке. Дело в том, что Браудер и Навальный у всех на глазах создали исключительно эффективно работающий механизм внесудебной расправы над неугодными.

Алексей Навальный.
— Подозреваю, что далеко не все в России согласятся с подобной оценкой. В глазах определенной части населения России Навальный — образец бесстрашной борьбы с коррупцией и безукоризненного служения обществу. Вы понимаете, что ваше заявление будет очень многими воспринято как очередная попытка опорочить честного человека?
— А в чем именно заключается борьба Навального с коррупцией? Он что-то доказал? Он нашел какие-то схемы? Он кого-то поймал за руку? Все, что он делает, — это берет «информацию» от третьих лиц, монтирует ее, компилирует, а потом выдает ее публике в предельно доступной форме и в исключительно красивой упаковке. Что в этом плохого, спрашиваете? То, что «факты», которые являются в лучшем случае непроверенными, а в худшем — просто выдуманными или подтасованными, выдаются за истину в последней инстанции.
Схему, которую использует Навальный — схему видеонарезки из быстро меняющихся фотографий, сканов документов и так далее, — можно применить против абсолютно любого человека. Подчеркиваю: абсолютно любого. Достаточно взять какие-то фото, какие-то документы, немножко переврать, немножко утаить, слепить из всего этого фильм — и все! Этому человеку будет очень трудно, если и вовсе возможно отмыть себя от грязи. Он уже поставлен в положение обвиненного и осужденного, который вынужден оправдываться, вынужден доказывать, что он не верблюд.
Если называть вещи своими именами, то Навальный и Браудер самочинно напялили на себя судейские мантии и по собственному усмотрению пришпиливают к неугодным им людям ярлыки с надписью «мошенник» или «убийца». Никакого отношения это не имеет ни к правосудию, ни к борьбе с коррупцией. Зато это имеет самое прямое отношение к пиару, саморекламе и иным предельно мутным видам деятельности.
— Простите, но даже если принять вашу аргументацию, то все равно выходит: та схема деятельности, которую вы приписываете Навальному и Браудеру, возможна только в стране, где доверие общества к официальному суду находится на предельно низком уровне. Разве неправильно?
— Совсем не правильно. И в моем случае то, что это неправильно, доказывается на раз-два — и доказывается неопровержимыми фактами, а не красивыми словесными оборотами. Я пытался судиться с Браудером не только в России, где, как вы намекаете, доверие общества к суду находится на недостаточно высоком уровне. Я пытался судиться с Браудером в Высоком суде Лондона. И вот что из этого вышло.
Браудер фактически отказался со мной судиться. Нет, сначала он громогласно приветствовал факт подачи мною иска. Мол, сейчас мы наконец установим истину в открытом и независимом суде! Но когда мои юристы попытались вручить ему копию иска и необходимый перечень документов, Браудер начал банально от них бегать. Мы были вынуждены получить специальный судебный приказ о том, что Браудер считается уведомленным о подаче против него иска. Но это стало для Браудера лишь предлогом прибегнуть к новой серии уверток.
Не буду мучить вас их подробностями. Перейду сразу к финалу. Браудер подал ходатайство о прекращении рассмотрения моего иска к нему, упирая на то, что меня в Лондоне никто не знает. И, соответственно, у меня здесь нет репутации, которой он мог бы повредить. И столкнувшись с таким требованием, суд одновременно встал и на мою, и на его сторону. Суд принял решение о прекращении рассмотрения моего иска по причине отсутствия у меня в Лондоне любой репутации. Но в то же самое время суд признал: Браудер и близко не подошел к тому, чтобы доказать факт моего участия в «пытках и убийстве Магнитского».

Сергей Магнитский
И вы знаете, что Браудер сказал, когда ему указали на этот пункт судебного решения? А вот что: «А я никогда и не обвинял Карпова в убийстве Магнитского!» Это вообще верх наглости. Сначала ты снимаешь про человека фильм, в котором говорится, что он — один из убийц. А потом ты отрицаешь, что все это имело место. Но решением лондонского суда я все равно частично доволен. Оно, с моей точки зрения, ярко высветило всю суть Браудера и тот факт, что он не может содержательно доказать обвинения, которыми он столь щедро разбрасывается.
— Если смотреть на ситуацию с вашей точки зрения, то Браудер — это человек, который сломал вам карьеру. Не преследуете ли вы сейчас цель отомстить обидчику и одновременно набрать очки в глазах российской власти?
— Отомстить обидчику? Как я могу ему отомстить, если он уклоняется от решения нашего спора в судебном порядке — причем и в российском, и в западном судах? К сожалению, въезд в Лондон мне закрыт. И поэтому разобраться с ним по-мужски я тоже не могу — хотя и наличие у меня в прошлом погон, и мое образование, и мое воспитание все равно бы не позволили мне это сделать.
Что касается «слома карьеры», то решение об увольнении из Следственного департамента было принято мной лично. Никто меня не заставлял. Я просто понял, что в связи со всей этой ситуацией я, скажем так, уперся в «стеклянный потолок». Я пришел к выводу: какую-то часть своей жизни мне придется посвятить «зачистке информационного поля» и защите своего доброго имени. Этим я и продолжаю сейчас заниматься. Теперь про «набор очков в глазах власти». Я не планирую идти в политику или возвращаться на государственную службу. «Набирать очки в глазах власти» мне попросту не нужно.
— Извините, но в России набор очков в глазах власти может трансформироваться в самые разные формы — например в успех в бизнесе. Разве не так?
— Не собираюсь с вами спорить по этому поводу. В любом случае я не бизнесмен.
— Поставлю тогда вопрос по-другому. Ваше обращение в правоохранительные органы с просьбой проверить связь Браудера и Навального — это следствие просьбы кого-то из представителей власти? Или таким образом вы просто проявляете свою активную гражданскую позицию?
— Я чувствую иронию в вашем вопросе. Но все равно отвечу на него совершенно серьезно. Да, я проявляю свою гражданскую позицию — проявляю ее в форме активной защиты в первую очередь самого себя. Я занимаюсь этим не первый год — не получая при этом никакой поддержки и защиты от государства. В свое время я очень много писал в различные органы о том, что Браудер распространяет в отношении меня клевету. Я писал об этом на имя того же Юрия Яковлевича Чайки. Я писал об этом и в ведомство Бастрыкина, и даже в департамент собственной безопасности МВД.
Я пытался донести до всех своих адресатов одну простую мысль: дорогие товарищи, надо не только ловить коррупционеров, но и защищать своих сотрудников. Если про тебя на всех углах кричат, что ты украл 230 миллионов долларов, разве ты можешь выходить из дома без опаски? Ты не можешь этого делать. Ты постоянно в напряжении. Ты постоянно проигрываешь у себя в голове, например, вот какую ситуацию. Ты оказываешься сначала в багажнике машины, а потом где-то в лесу объясняешь «добрым людям»: да нет, ребята! Это все неправда! Нет, у меня никаких 230 миллионов! Это меня один злой дядечка оклеветал!

Одна схема ­— из видеоролика Навального. Другая схема — из видеоролика Браудера. Собеседник отмечает сходство режиссуры и художественных приемов двух роликов.
Да, слава богу, ничего подобного со мной не случилось. Видимо, «добрые люди» изначально понимали, что разговоры о моем сказочном богатстве — не более чем очередная утка. Но я по-прежнему считаю свои тогдашние опасения по поводу безопасности и себя самого, и своей семьи абсолютно обоснованными. И меня по-прежнему очень огорчает: ни одно из моих обращений в органы государственной власти не привело к тому, что мне помогли.
— Понимаю ваши чувства. Но все равно задаю вам вопрос еще раз: если говорить о дне сегодняшнем, то кто-нибудь из представителей власти вас о чем-либо просил?
— Понимаю ваш вопрос и отвечаю вам еще раз: нет и еще раз нет.
— Подача и ведение иска о защите своей чести и достоинства в британский суд — это «удовольствие», которое по карману только очень богатым людям. Откуда у вас нашлись на это деньги?
— Частично это были семейные средства. Частично я покрыл эти расходы за счет того, что брал в банке кредит. Собственно, из расчета этих денег я и судился. Несколько лет тому назад для того, чтобы окончательно закрыть все финансовые вопросы по суду, мне даже пришлось продать свою квартиру — ту самую, о которой так много писал Браудер. Кстати, все подтверждающие эти мои слова документы я представлял также в суд в Лондоне.
Почему я пошел на подобные траты и ввязался в судебный процесс? Потому что я имел на руках все доказательства своей невиновности и беспочвенности предъявленных мне обвинений. Это понимали и мои адвокаты. Мы были уверены, что сможем с лихвой вернуть все потраченные на процесс деньги и даже заработать. В делах о клевете британские суды периодически присуждают очень солидные компенсации.
— А давайте-ка поговорим более подробно про вашу «квартиру, о которой так много писал Браудер». Вы ведь не возражаете?
— Не просто не возражаю. Горячо приветствую. В своем ролике «Каста неприкасаемых» Браудер утверждал: что после хищения в 2008 году 230 миллионов долларов из бюджета Карпов купил и оформил на маму квартиру в элитном жилом комплексе «Шуваловский». Сумма сделки называлась как близкая к миллиону долларов. В рамках подготовки к лондонскому процессу я показал своим британским адвокатам все документы по этой квартире. Из этих документов следовало: квартира была приобретена еще на стадии закладки фундамента дома в 2004 году. И сумма сделки составила не миллион, а чуть больше 150 тысяч долларов.

Конечно, 150 тысяч долларов — это тоже очень большие деньги. И возник естественный вопрос: откуда они у меня взялись? Я показал своим британским адвокатам другую серию документов: у нас была семейная квартира, которая была продана в 2003 году на фоне растущего рынка за очень хорошие деньги — практически те же самые, за которые годом позже была куплена квартира в «Шуваловском». Помню, как мои британские юристы тогда очень сильно удивлялись: неужели качество компромата может быть настолько низким?!
— А как вы можете ответить на обвинения, что ваш официальный доход никогда не соответствовал вашему роскошному образу жизни?
— Если подробно опровергать все брошенные в мой адрес обвинения, то нам элементарно не хватит времени ни на что другое. Говорили, например, про некую свадьбу, которую я якобы устроил своим друзьям в отделении милиции. Должен ли я опровергать то, что даже звучит как полный бред? Мне приписывали какой-то «Порше Кайен», не указав, правда, его номера. Это уже достойно опровержения: машины такой марки у меня никогда не было. Еще Навальный опубликовал фото какого-то человека в шляпе, заявив, что это я. Официально опровергаю: тот человек в шляпе — это не я!
Готов опровергать подобные «обвинения» и дальше. Но было бы лучше, если бы их авторы делали их не в Интернете, а в суде. Тогда и отвечать мне бы было гораздо сподручнее! Если же говорить о моем образе жизни по существу, то я не собираюсь изображать из себя сироту казанскую. У меня действительно и были, и есть не только друзья, но даже, можно сказать, родственники из числа очень влиятельных людей из сферы бизнеса и политики. Я не нищий и не собираюсь изображать из себя нищего.
— А чем вы занимаетесь сейчас — кроме общения со своими влиятельными родственниками и друзьями?
— Пен-си-онер. С учетом того, что это интервью, естественно, будет читать и Браудер, я, к сожалению, не могу вам дать никакого другого ответа. У меня и так уже были достаточно серьезные трудности при устройстве на работу в две большие организации — не буду говорить, какие именно. Люди просто не хотят связываться. Люди не хотят попасть в «список Магнитского». Люди не хотят, чтобы в отношении их были введены какие-то санкции. Поэтому повторю: в настоящее время я официально являюсь пенсионером МВД.
— А расскажите все-таки подробнее о себе: сколько вам лет, где вы учились, сколько проработали в системе МВД?
— Мне 38 лет. Я закончил Московский юридический институт МВД России. С 1998 по 2009 год я работал в Главном следственном управлении Москвы на должностях от следователя до старшего следователя по особо важным делам во 2-м отделе следственной части. Потом был переведен — или, как сказал Браудер, «был повышен», хотя это абсолютно не так, — в Следственный департамент МВД. Рапорт о переводе туда я написал в свой день рождения в 2009 году. Службу я там продолжил до 2012 года. В тот год развернутая против меня информационная кампания стала настолько обширной, что мне пришлось написать заявление.
— Много ли уголовных дел вы успели расследовать до того момента, как к вам попало дело Магнитского?
— Достаточно много. В моем производстве было, например, небольшое дело по ЮКОСу. Я даже ездил в командировку в Нефтеюганск. Одним из самых запоминающихся и ужасных дел была работа в следственной группе по «Норд-Осту». В наши задачи входил осмотр зала, где произошел захват заложников, осмотр и установление принадлежности находящихся там предметов. Другие дела, которые я расследовал, в основном имели экономическую направленность: рейдерство, мошенничество. За время моей работы у меня в производстве находилось несколько сотен уголовных дел. Некоторые из них были очень резонансными.
— Что вы считаете своим главным профессиональным достижением?
— Своевременный выход на пенсию — своевременный в смысле того, что ты уходишь, не достигнув точки своей профессиональной деградации. В жизни надо уметь вовремя остановиться. Я считаю, что у меня это получилось, и очень этим горжусь.
— А вы на самом деле уверены в том, что вам удалось вовремя остановиться? Если бы вы знали, например, как все обернется с делом Магнитского, сделали бы вы в рамках его расследования что-нибудь по-другому?
— Я не принимал участия в расследовании дела Магнитского и поэтому сделать «что-нибудь по-другому» просто физически не мог. История моего соприкосновения с Магнитским очень кратка. Он был мною вызван и допрошен в качестве свидетеля по уголовному делу, которое было возбуждено в отношении давнего делового партнера Браудера — генерального директора компании «Камея» Ивана Черкасова.
Магнитский пришел ко мне вместе со своим адвокатом Дмитрием Харитоновым. Я провел с ними следственные действия. Допросил Магнитского — допросил, повторяю, в качестве свидетеля, не обвиняемого. После этого Магнитский ушел от меня вместе со своим адвокатом. И больше я никогда его в жизни не видел и никакого отношения к его судьбе больше не имел.
— Если дело было так, как вы рассказываете, то почему же именно вы были объявлены одним из главных виновников гибели Магнитского?
— Почему на меня «немного зол» товарищ Браудер? Вместе с другими членами следственной группы я поехал в Калмыкию для проверки ряда уголовных дел, открытых еще в 2004 году. Одно из этих дел было возбуждено в отношении самого Уильяма Браудера. Другие касались компаний, подконтрольных фонду Браудера. На момент моей командировки дело Браудера было прекращено. Другие дела были приостановлены — приостановлены по непонятным причинам, без проведения должного количества следственных действий, необходимых для принятия хоть какого-нибудь процессуального решения. Просмотрев все эти дела, я пришел к выводу: никакого отношения к нашему расследованию они не имеют, никакой ценной информации в них не содержится. Мы спокойно улетели обратно в Москву.
Но тут местное начальство в Калмыкии решило, видимо, проявить сверхбдительность — так часто бывает, когда в регион прилетает делегация из Москвы. Опасаясь, что в столице может быть доложено о необоснованном прекращении уголовных дел, они быстренько отменили все прежние решения. Таким образом, дело Браудера было реанимировано, а сам Браудер был даже объявлен в розыск. Видимо, Уильяму Браудеру об этом доложили так: приехал из Москвы грозный Карпов и всех заставил! Вот таким образом я и оказался в списке врагов Браудера. А Магнитского мне по-человечески очень жаль!
— Простите, но Браудер рассказывает о вашем «общении с Магнитским» совсем другую историю: Магнитский раскрыл грандиозное хищение денег из российского бюджета, к которому вы были причастны, и был за это убит в тюрьме.
— Естественно, Браудер рассказывает совсем другую историю. Ему же не нужна скучная, банальная и запутанная правда. Ему был нужен материал для большой красивой голливудской истории о схватке добра и зла, о злодеях и праведниках. Трагическая смерть Магнитского в российской тюрьме дала ему шанс такой материал сфабриковать. И Браудер этим шансом воспользовался на всю катушку. Он придумал историю, в которой есть все ингредиенты классического голливудского боевика: большие деньги, коррумпированные полицейские, смерть человека…
Но это именно придуманная история, не более того. Напоминаю вам еще раз: подав свой иск против Браудера в лондонском суде, я не просто дал ему возможность доказать правдивость всех его обвинений в мой адрес. Я пытался заставить его доказать, что я виновен. Но он предпочел трусливо уйти в сторону.
— Но сам факт хищения денег из российского бюджета, о котором заявил Браудер, все-таки имел место?
— Хищение было. По факту его совершения было возбуждено уголовное дело. Насколько я слышал, в результате этого уголовного дела было даже осуждено несколько человек.
— Если реальные виновные в этом хищении пойманы и осуждены, то почему же российское государство не трубит об этом на всех углах? Почему Браудер превратился в демоническую фигуру, которой по силе и ввести против России и международные санкции и — если верить вашей версии — нанести удар по Генеральному прокурору РФ?
— Отвечу на вторую часть вашего вопроса — на ту его часть, на которую у меня есть ответ. У «демонического успеха» Браудера, по моему мнению, есть три причины. Причина первая. Браудер — это реально очень талантливый и ловкий человек. Причина вторая. Когда Браудер только затеял свою антироссийскую кампанию, никто в нашей стране не понял, насколько это серьезно и опасно. А когда подобное осознание пришло, было уже поздно. Драгоценное время было уже потеряно.
Причина третья. Браудер оказался в нужном месте в нужный час. Вспомните политические обстоятельства в момент принятия «закона Магнитского». Америка была вынуждена отменить в отношении России действие поправки Джексона—Вэника. Американским властям был срочно нужен новый механизм давления на Россию. Браудер предоставил им предлог для создания такого механизма. Вот почему, на мой взгляд, и со мной, с генеральным прокурором и со всей нашей страной случилось то, что случилось.