Как проходила поисковая операция на месте крушения А321

31 октября 2015 года на Синайском полуострове разбился самолет A321 российской компании «Когалымавиа», выполнявший чартерный рейс 7К-9268 по маршруту Шарм-эль-Шейх — Санкт-Петербург. Лайнер пропал с радаров через 23 минуты после взлета.

Обломки самолета приподнимали с помощью специального инструмента. Фото: Николай Никитенко
Когда к месту падения выехали поисковые группы египетского правительства, с подмосковного аэропорта в Раменском взлетел Ил-76 со спасателями МЧС.
Им пришлось работать на жаре в каменной пустыне, где отсутствовала всякая инфраструктура. Каждый спасатель прошел за эти дни более 45 километров. Но физические перегрузки ничто по сравнению с психологическими. Им пришлось собирать в пустыне фрагменты тел пассажиров и детские вещи.
О том, как проходила поисковая операция на Синайском полуострове, как взаимодействовали с египетскими коллегами, рассказал спасатель международного класса аэромобильного спасательного отряда МЧС России («Центроспас») Николай НИКИТЕНКО.
— Как поступил сигнал на выезд?
— У оперативного дежурного «Центроспаса» есть тревожная кнопка. Звучит сигнал, а потом объявление по громкоговорящей связи. Если предстоит длительный выезд, чтобы народ лишний раз не дергать, оперативный дежурный может вызвать командира группы, сообщить, что получена «готовность номер один», собирайтесь.
Едет обычно дежурная смена. В зависимости от чрезвычайной ситуации добираются специалисты определенного профиля. Если ЧС произошла на воде, берут больше спасателей-водолазов, если в горах — тех спасателей, у кого есть альпинистская подготовка.
Если требуется значительная группировка, вызывают ребят из резерва. В командировку на Синайский полуостров, например, в дополнение к дежурной смене был поднят резерв из Москвы. В столице базируются два подразделения «Центроспаса»: в Среднем Золоторожском переулке и на Новоясеневском проспекте.
В Египет от «Центроспаса» выехали 43 человека, от Центра по проведению спасательных операций особого риска «Лидер» — 40.

— Какую спецтехнику взяли с собой?
— Тяжелый аварийно-спасательный автомобиль «Розенбауэр», который укомплектован различным оборудованием — гидравлической станцией и инструментами: ножницами, кусачками, расширителями, гидроцилиндрами, домкратами, а также — моторезом, бензопилой. Там же уложены два надувных модуля для проживания. Во второй автомобиль, «КамАЗ», погрузили питание, топливо, воду, тяжелое оборудование и еще один надувной модуль. Также с нами на Синайский полуостров на Ил-72 полетел разъездной автомобиль «уазик». У отряда «Лидер» было с собой два «КамАЗа» с необходимым оборудованием и снаряжением. В Египте от российской оперативной группировки было 5 единиц техники. Руководителем операции с российской стороны был назначен директор Департамента пожарно-спасательных сил и специальных формирований МЧС России Александр Агафонов.

— Сколько пришлось добираться до места падения А321?
— До Каира летели 4,5 часа. Потом в вип-зале аэропорта ждали, пока прилетит отряд «Лидер». Когда все собрались, сформировали большую колонну и выдвинулись на Синайский полуостров. Расстояние в 365 километров преодолели за 8 часов. К тому моменту уже было известно, что выживших в катастрофе нет.

Вещи, найденные на месте крушения А321.
— Как вас охраняли, полуостров ведь находится в зоне действия племен, присягнувших ИГИЛ?
— Охрана была беспрецедентной. В аэропорту, когда мы выгружали из самолета свои машины, нам дали бронированный джип сопровождения. Потом в колонне с нами, как спереди, внутри, так и сзади, двигалось порядка семи-восьми машин с египетскими военными. Блокпосты стояли на дороге через каждые 10–15 километров. По дороге мы видели окопы, укрепления, воронки, блиндажи. Нас вели, давали «зеленый коридор», в том числе и когда проезжали в туннеле под Суэцким каналом. Из-за нашей колонны там образовалась довольно большая пробка.
— Как оборудовали лагерь в столь неспокойном регионе?
— Лагерь разбили около самых больших фрагментов самолета. До разрушенной носовой части, крыльев и части фюзеляжа было метров 200. У нас годами отработанная технология. Выгрузили модули, подключили их поочередно к нагнетателям воздуха. Развесили электрику. Через полтора часа у нас уже стоял лагерь. Всего поставили 5 модулей: 4 жилых и один оборудовали под штаб. Также поставили палатку под столовую.

Египетские военные забили колышки, огородили лагерь колючей проволокой. Мы поняли, что можем на нее в темноте наткнуться, повесили на проволоку маркерную красно-белую ленту. В целях безопасности египтяне подогнали грейдер и окопали лагерь. По всему периметру были сделаны отвалы типа бруствера. По ночам внутри лагеря ходил патруль, а по краям стояли джипы. Потом мы узнали, что было еще и дальнее охранение.

— Как были организованы поиски?
— В тот же день, как поставили лагерь, наша группа с согласия египтян все-таки выскочила, чтобы оценить примерный объем работ. На следующий день, в шесть утра, как только рассвело, встали. В семь уже выдвинулись, захватив с собой воду и сухой паек. Охрана нас не успела перехватить, потеряла. Египтяне думали, что русские с дороги будут отдыхать, а русские раз, и неожиданно рано уехали. Потом они нас на джипе догоняли.
Доехали вместе с «лидерами», по информации египетской стороны, до дальней точки, выгрузились, выстроились цепью, охватив порядка 14 квадратных километров, и пошли.
— Страшно представить, что вам пришлось обнаружить.
— Находили личные вещи пассажиров, документы, но больнее всего было собирать детские сандалики, игрушки, зеркальца… Еще помню, нашли молитвослов, который был открыт на молитве ангелу-хранителю: «…Ты мя днесь просвети и от всякого зла сохрани…»

Найденный молитвослов был открыт на молитве ангелу-хранителю.
— Что там была за местность?
— Кругом простиралась каменистая пустыня. Было такое ощущение, что раньше здесь было огромное спекшееся стеклянное поле с коркой, которая потом растрескалась. Песок покрывали мелкие битые камни. Встречались невысокие песчаные горы, высота их по GPS была максимум метров 70.
— По сколько часов в день приходилось работать?
— В первый день мы прошли около 15 километров, работали до 16 часов, пока не пришли в лагерь. На следующий день египтяне заранее приготовили два джипа, чтобы следовать за каждым из наших грузовиков. Работали в горном районе. Нашли много паспортов, студенческих билетов, телефонов, планшетов погибших пассажиров. Накрутили еще под десять километров. Когда лезли в горы, египетские военные устраивали наблюдательный пункт на самой высокой точке и следили за нами оттуда.

Два дня стояла жара, доходившая до +35, но потом солнце стало периодически уходить за тучи, было достаточно комфортно — +22–24, ночью же температура падала до +6–8 градусов.
«Написал стихи. Как будто кто-то свыше рукой водил…»
— В каком состоянии были вещи? В новостях показывали обгоревший чемодан.
— Этот чемодан мы нашли достаточно далеко от основной части обломков. Даже хвостовая часть лежала ближе. Было понятно, что чемодан прилетел с неба уже обгоревший. Между собой мы говорили, что было какое-то тепловое воздействие. Это было ясно по разбросу обломков. По найденным обгоревшим вещам из заднего грузового отсека было похоже, что эпицентр был именно там.
Мы проехали по всем крупным объектам, зафиксировали их координаты и сфотографировали. На найденных пассажирских креслах осталась человеческая плоть. Мы срезали с кресел обшивку, положили в мешки. По возвращении в лагерь сдали египетской стороне.
На третий день нам дали «добро» на работу на основной части фюзеляжа, которая лежала недалеко от базового лагеря. Военнослужащие египетской армии собрали тела погибших пассажиров, которые лежали сверху. Они, конечно, молодцы, за сутки смогли обойти достаточно большую территорию, пассажиры же выпадали из развалившегося в воздухе самолета.
Где лежали тела россиян, можно было судить по перчаткам, которые оставляли египтяне, когда упаковывали погибших пассажиров в мешки. Этими перчатками было усеяно все поле около крупных фрагментов самолета.
Самолет, распадаясь в воздухе на части, перевернулся и упал вверх шасси. Менять положение частей самолета мы не имели права. Изучением их, равно как и других технических факторов, занималась египетская сторона. Мы лишь приподнимали с помощью специального инструмента обломки. Под многими из них были найдены фрагменты тел пассажиров. Спасатели собрали 64 мешка с мелкими фрагментами и пять — с крупными частями тел. Под обломком крыла мы нашли тело ребенка…

— Тогда вы и написали стихи, посвященные самому маленькому пассажиру Airbus 321 — Дарине Громовой?
— Я не знаю, ту ли мы девочку нашли. Там невозможно было даже определить пол ребенка, настолько тело было повреждено. Я многое повидал. У меня это не первая авиационная катастрофа, я двадцать лет проработал спасателем. Видел, что для молодых ребят из отряда «Лидер» и наших москвичей это, конечно, значительная психологическая нагрузка. Но и меня на четвертый день накрыло. Лег отдохнуть, включил плеер, слушал не музыку, а стихи… И меня начало изнутри давить, выскочил, взялся за ручку, нашел бумагу, написал стихи:
«Я не знаю тебя, Малышка,
Как же так? Почему? Зачем?
Спать заставила черная вспышка
И укрыла в вечности тлен…»
Как будто кто-то свыше рукой водил…
— В пустыню подогнали рефрижератор?
— Нет, за останками один раз в сутки приезжала «скорая» или прилетал вертолет.
— Найденные вещи пассажиров как-то опломбировывались?
— Мешки с найденными вещами мы складывали в один большой мешок, по приезду на базу в присутствии наших представителей вещи передавались египетской стороне под опись. Египтяне вещи сортировали, упаковывали, ставили бирки, а когда прилетал вертолет, грузили и вывозили в Каир.

— Родственники погибших пассажиров обвинили египтян в мародерстве. На их близких не оказалось золотых украшений, которые они никогда не снимали.
— Когда мы приехали, тел погибших уже не было. Один наш спасатель нашел безрукавку маленького размера, то ли детскую, то ли женскую, в которой были доллары, мы их под роспись сдали. Ребята находили еще какие-то рубли. Больше ценных находок не было. То, что произошло до того, как мы попали в этот район, — на совести египтян. Достаточно выехать из Каира, чтобы понять, насколько это бедная страна. Я не удивлюсь, если выяснится, что золотые украшения были украдены.
— Там были какие-то поселения рядом?
— Рядом не было. Хотя ребята потом нашли в двадцати минутах езды посредине пустыни оазис. Кругом лунный пейзаж, а там четыре дома, изумрудные пальмы, озерцо. Спасателям запретили близко подходить к этому поселению в целях безопасности.
На втором этапе зона поиска расширилась до 20–30 кв. км, а потом и до 40 кв. км, до того был велик разброс частей самолета и личных вещей пассажиров.
Были применены беспилотники, а также космический мониторинг и прогнозирование мест возможного нахождения обломков самолета и личных вещей пассажиров.
«С погибшими пассажирами А321 простились по-своему»
— Какие отношения сложились с египетскими военными, которые вас охраняли?
— У нас было полное взаимопонимание и поддержка. Ребята, которые с нами работали, были такие же оперативники, как и мы. Один из офицеров охранения учился в свое время в Санкт-Петербурге, приветствовал нас, называя земляками.
Никто из египтян не хотел верить, что самолет взорвали. Для них это сильный удар. На первом месте у них по доходам в бюджет, как мы поняли, Суэцкий канал, на втором — туристический бизнес.
— Это правда, что вас с воздуха прикрывали боевые вертолеты?
— Боевые вертолеты прикрывали «вертушку», которая привозила на место падения специалистов МАКа и следственного комитета. Садился Ми-8 или тяжелый военно-транспортный вертолет Chinook, а вертолеты прикрытия барражировали вокруг. Нам потом ребята из посольства рассказывали, что было указание расстреливать в пустыне любой неопознанный, не военный джип.

— В каменистой пустыне не испытывали недостатка воды?
— У нас с собой были запас воды и душ. Только насосную станцию мы в этот раз на душ не ставили. Экономили воду. На душевую кабинку водружали бочку, из которой самотеком шла вода. У «лидеров» были свой душ и походная баня. Единственное, было мало дров. Ребятам их откуда-то привозили. Но приспособились, мылись. В пустыню брали с собой жидкие обеззараживающие спреи.
С продуктами нам очень хорошо помогали египтяне. Они привозили нам ланч-боксы, в которых были по две бутылки воды — сладкая и минеральная, пара лепешек, салат, соус, рис, картошка фри и пара кусков мяса. Можно было объесться. Плюс у нас с собой были сухие пайки. Из всего этого наш повар готовил походные блюда.
— Сотовой связи не было?
— Пользовались спутниковой связью. Ближайшая вышка сотовой связи стояла на территории Израиля, в 80 километрах от нас. Включали телефон, появлялось сообщение: «В сети не зарегистрирован». Нам сказали, что там стоят разведчики.

— Змеи не донимали?
— Змей не видели. Когда прекращался ветер, появлялись мухи. Постоянно видели следы ящериц гекконов. Но без гостей в лагере не обошлось. Однажды в модуль заскочил тушканчик. Один из спасателей посадил его в коробку, напихал туда в качестве корма тараканов и огурцов и вознамерился увезти сей трофей домой. Но тут собралась целая партия «зеленых», ему было сказано: «Это животное жило здесь, тут должно и остаться». Когда тушканчика выпустили, он тут же забежал обратно в модуль. Пришлось выгонять его силой.
— Сколько продлилась поисковая операция?
— 31 октября мы вылетели с аэродрома подмосковного Раменского, 11 ноября вернулись домой. Оперативная группа центра «Лидер» вернулась в Москву 16 ноября. С погибшими пассажирами А321 простились по-своему. На девятый день после авиакатастрофы выстроились у самого большого фрагмента сгоревшего лайнера, объявили минуту молчания и возложили цветы.
У импровизированного мемориала, где были сложены детские игрушки, с нами стояли и представители египетской стороны.

Погибли 224 человека, из них 25 детей. Люди, которые совершили это преступление, не понимают, что есть законы Вселенной и никто никогда не сможет отменить закон кармы. Все ведь вернется, все воздастся.