Почему людей бросают умирать?..

В первые дни нового года почти сотня жителей Оренбургской области оказалась в ледяном плену трассы Оренбург – Орск. Один из водителей замерз насмерть, еще десятки людей попали на больничные койки.

25-летний Павел Гусев находился на заметенной снегом трассе вместе с беременной женой, он в красках описал случившееся в видеообращении президенту Владимиру Путину и попросил его разобраться, почему сотрудники МЧС не спасали людей.
Сильнейшая метель, которая наблюдалась в Оренбургской области в первых числах января, привела к закрытию нескольких автомобильных трасс. По официальным данным, в снежном плену оказались десятки автомобилей, пассажирам которых пришлось ждать помощи 15 часов. В итоге один из водителей, так и не дождавшись спасателей, умер от переохлаждения. Местное управление СК РФ уже начало расследование обстоятельств его смерти, в частности относительно экстренных служб региона.

«В ходе проверки установлено, что ввиду погодных условий около 3.00 часов 3 января 2016 года на трассе Оренбург – Орск в районе села Кидрясово образовалась автомобильная пробка не менее 300 м, и несколько десятков человек не смогли продолжить движение. Один из водителей, также попавший в указанную пробку на своем автомобиле, попытался самостоятельно добраться до других автомобилей, однако в связи с неблагоприятными условиями, нулевой видимостью потерял ориентиры и стал удаляться от автодороги. 4 января тело данного мужчины обнаружено в 20 м от обочины. Проведенным судебно-медицинским исследованием установлено, что смерть мужчины наступила в результате воздействия низкой температуры», — говорится в сообщении следователей.
Однако из уст очевидцев события той ночи предстают куда более душераздирающе. Десятки людей столкнулись не только с разъяренной стихией, но и с полной профессиональной непригодностью местных экстренных служб.
Водитель Павел Гусев из Оренбурга, который тоже застрял на трассе, в обращении Путину рассказал, что на самом деле в заторе они были больше суток и все это время людей никто не спасал.
«Мы попали в затор 2 января 2016 года в девять часов вечера на участке трассы в 20 км от села Кидрясово в сторону Орска, — говорит Гусев. — Я хочу вам рассказать, как было на самом деле и как нас спасали. Нас, по сути, сутки никто не спасал. Нас находилось человек тридцать в своих машинах. Грелись как могли. Потом объединялись, садились в другие машины — те, у кого закончился бензин, — грелись там».
По словам Гусева, на заснеженной дороге оказались беременные женщины, маленькие дети, пожилые люди. Машины замело по капот, снег был и внутри многих автомобилей. На улице 23 градуса мороза, но ветер был такой силы, что буквально сносил с ног даже крупных мужчин, а сами авто превращались в сугробы за считаные минуты.
«Я видел двух бабушек. Одна перенесла инсульт, другая — обморожение, по-моему, сильной тяжести. Некоторые люди, чтобы согреться, жгли в машине свои вещи, обивку салона. Мы звонили куда могли. Нам отвечали: «Ждите, техника вышла». Но в итоге к нам, по сути, так никто и не доехал, — говорит Гусев. — Были и такие операторы МЧС, когда мы звонили и просили о помощи, они нам отвечали: «Надо было сидеть дома и нечего лазить где не надо».
Конечно, попадались и такие операторы, которые нас успокаивали, говорили: «Держитесь, техника идет, мы пробиваемся к вам». Но больше они нам ничего не обещали: «Ждите, ждите, ждите...»
В ледяном плену оказались 80 человек, в видеообращении Гусев рассказал президенту, что все случившееся с ними было «как в фильме ужасов».
«Время шло, бензин заканчивался, люди мерзли, погибали (по официальным данным, погиб один человек, Эдуард Зинуров), много людей получили обморожения (по последним данным, 12 человек были госпитализированы с охлаждением и обморожением). СМИ говорили, что развернуты пункты обогрева, доставляли горячий чай, — этого ничего не было, — утверждает он в видеообращении. — Когда мы встали на участке трассы, наверное, через час-два пришла снегоуборочная машина. Мы все обрадовались, что нас всех вытащат, растолкают и мы поедем дальше или нас развернут до ближайшего поселка. Мы помогли вытолкать из сугробов пару машин, чтобы этот снегоуборщик мог расчистить дорогу оставшимся и спасти нас. Но в итоге ничего этого не произошло. Машина проехала вдоль всей колонны, развернулась и ушла обратно в сторону Орска.
Потом спустя еще какое-то время приехал старый трактор «Кировец». Он попытался нам помочь, нас развернули в сторону Оренбурга. Мы отъехали от места первой стоянки буквально километра два — и все. Трактор тоже ушел и больше не вернулся, а мы там и остались умирать.
По словам заложника, приехали к ним лишь 3 января в полдень. Это были старый «Кировец», старый «КамАЗ»-вахтовка и шестеро спасателей, которые помогали им выходить из машин.
«У меня вот какой вопрос: это у нас такая новая техника для спасения людей — один старый «Кировец» и один старый «КамАЗ»? Где специальные машины, тракторы, вездеходы? — спрашивает Гусев президента. — Говорили, что к нам едут вездеходы, но что-то я ни одного по пути не увидел, даже когда ехал обратно и даже в том пункте размещения в Кувандыке, где нас поселили. Никакой техники там больше не было!»
Спасенных привезли в общежитие города Кувандыка на вахтовке, где их накормили и обогрели. Но, утверждает Гусев, все в шоке от службы спасения МЧС Оренбургской области. «Как они обращаются с людьми, как они ведут разговоры, как они отвечают на все наши вопросы (когда нас спасут, где техника). На все: «Ждите, что вы названиваете, надо сидеть дома и нечего было ездить», — вспоминает мужчина.
По его словам, погода, когда они выезжали к родственникам жены, была отличная, трасса хорошая, никаких предупреждений ни по радио, ни по SMS о надвигающемся буране не было, как и сотрудников на посту ДПС, который они проезжали мимо. Если бы их предупредили, они бы, конечно, никуда не поехали, говорит он.
«Мы спасали свои жизни и детей. А нас просто, по сути, бросили на сутки умирать там. А если бы они из-за погоды не пробились еще через сутки? Что, все бы умерли? Все 80 человек? Наша Россия — великое государство. Она помогает буквально всем, всей загранице. Отправляет туда все самое новое: современную технику, самолеты, обогреватели, палатки. А своих людей мы спасти не можем», — говорит Гусев президенту и просит его разобраться, как такое могло произойти и почему МЧС не выполняет своих прямых обязанностей. Информация о том, как себя вести жителям, если вдруг в дороге они попали в снежную бурю, на официальном сайте Оренбургского МЧС появилась лишь 5 января.
«Ждите помощи в автомобиле, — сообщается в памятке. — Мотор оставьте включенным, приоткрыв стекло для обеспечения вентиляции и предотвращения отравления угарным газом». Также всем заложникам метели советуют звонить по единому телефону службы спасения.
«Меня бросили умирать»
Юлия Евсюкова, начальник отдела международного сотрудничества и информации Российско-сербского гуманитарного центра (РСГЦ, подразделение МЧС), раньше работала в Нише, в Сербии. Она тоже обратилась к президенту с жалобой на сотрудников МЧС. «Меня буквально бросили умирать», — утверждает Евсюкова. По ее заявлению сейчас идет служебная проверка.

Юлия Евсюкова
Юля попала в автомобильную аварию еще в июле, в бессознательном состоянии ее доставили в ближайшую больницу города Горажде (Босния и Герцоговина), оттуда после первичного осмотра ее перевезли в больницу г. Фоча, где она пробыла несколько дней. «Об аварии я сообщила в центр сразу, как только пришла в себя, — рассказывает Евсюкова. — Мне пообещали, что за мной приедет машина и заберет меня. Но никто не приехал. В Ниш я в итоге возвращалась сама, как только почувствовала себя немного лучше».
Собственно, тогда и выяснилось, что страховка, выданная ей в центре, не действует, а расходы на лечение компенсировать не будут. Между тем Юле стало хуже, и она снова с температурой +40 попала в больницу. Травмы, полученные ею в автоаварии, на первый взгляд не представлявшиеся очень серьезными, оказались с отдаленными последствиями. У Юли обнаружили проблемы в сердце, защемление нескольких дисков позвоночника, она с трудом дышала и не могла даже руку поднять. Речь уже шла об эвакуации в Россию, где ей могли бы оказать медицинскую помощь в рамках ОМС.
«У всех международных гуманитарных миссий есть девиз: «Одна потерянная человеческая жизнь — это слишком много», к руководству Российско-сербского гуманитарного центра это не относится», — говорит Евсюкова.
Все ее просьбы о помощи остались без ответа: ни деньгами, ни врачами в центре ей не помогли. В итоге она обратилась в российское консульство. Игорь Филюк, атташе российского консульства в Сербии, рассказал «Газете.Ru», что Юлия была в тяжелом состоянии и, судя по тому, что они были едва знакомы по работе, а обратилась за помощью к нему, «больше просить о помощи ей было некого». «Конечно, я сделал для нее все, что мог», — говорит Филюк.
С самолета на скорой ее отвезли на операционный стол НИИ скорой помощи имени Склифосовского, где сделали срочную операцию. 27-летняя Юлия Евсюкова до сих пор находится на больничном, после прохождения лечения ей рекомендована трудовая деятельность с серьезными ограничениями.
Виктор Сафьянов, на момент аварии содиректор РСГЦ, сказал, что высоко ценит Евсюкову как профессионального и ответственного сотрудника и в рамках своих полномочий сделал для нее все, что мог.
«От меня требовали только объяснений, почему я прогуливаю работу, на мое здоровье всем было наплевать, а в ноябре, по истечении контракта, меня уволили, даже не выплатив зарплату», — горько усмехается Юля.
В официальном ответе за подписью замминстра МЧС Артамонова говорится, что все сотрудники центра в Европе застрахованы, а зарплату ей не платили, потому что не было документов, подтверждающих ее отсутствие. В характеристике же, которую дали Евсюковой в РСГЦ, написано, что она «зарекомендовала себя как коммуникабельный, отлично владеющий английским языком (Евсюкова владеет пятью языками), достаточно осведомленный в правовых вопросах сотрудник». И тут же — что «необходимо отметить ее эгоизм, неуживчивость в коллективе и преувеличение собственных профессиональных достоинств». «МЧС не стало спасать Юлю, свою же сотрудницу, из-за неуживчивого характера что ли, так надо понимать эти ответы? — удивляется адвокат Александр Островский. — Или потому, что там вовремя не оформили нужных документов, оставив ее по факту без необходимой медицинской помощи? Если они так к своим относятся, то стоит ли удивляться бездействию по отношению к обычным людям?»
Юлия Евсюкова собирается после больницы написать заявление в прокуратуру, считая, что ее, отказав в помощи, оставили в опасности, а это уголовное преступление. Аналогичное заявление о бездействии руководителей Оренбургского МЧС направит в прокуратуру и Павел Гусев, оказавшийся в снежном заносе. С собой в дорогу он будет теперь брать канистры и туристические горелки, сухпайки и другие запасы еды. Лопаты, конечно, тоже. Потому что, по его словам, надеяться на наши власти бессмысленно.