Чеченец пожаловался Путину на местных чиновников, и дом его сгорел

Житель Чечни Рамазан Джалалдинов после видеообращения о “шикующих местных чиновниках», посланного на «Прямую линию» Путину, был вынужден бежать из родного села Кенхи в Дагестан. Сегодня стало известно, что дом Джалалдинова сожгли.

Пресс-секретарь президента Дмитрий Песков узнал об этом от журналистов — по его словам, если факт подтвержден, правоохранительные органы должны немедленно отреагировать. СМИ созвонились с Рамзаном Джаладиновым.
Житель «демократичной», успешной Чечни обратился к президенту России Владимиру Путину и сказал совсем не то, что мы слышим круглосуточно по телевизору про соседнюю республику.
Мы увидели нищее село Кенхи, которое не изменилось со времен войны, увидели жителя села, который, не испугавшись железного нрава Кадырова, посмел рассказать правду современную Чечню.
Видеообращение Рамазан Джалалдинов разместил в интернете.
За день до того, как пришло известие о сожженном в Кенхи доме Джалалдинова, корреспондент позвонил ему.
Голос человека, который устал, нервничает, но силен духом и ничего не боится: «Да, это я, Рамазан Джалалдинов. Да, это я снял видеообращение к президенту Путину о том, что творится в нашем селе Кенхи. Теперь меня ищут в Чечне, чтобы убить, и мне пришлось бежать в Дагестан».
Джалалдинов – худой измученный аварец, уже далеко не молод. Житель высокогорного села Кенхи, что находится в Шаройском районе Чечни, на южной границе с Дагестаном. Это те самые места, которые я видел высоко-высоко в горах: зимой плохие дороги занесены снегом, в межсезонье по ним ни пройти, ни проехать – кругом скалы, кусок плодородной почвы отвоевывается у природы с боем, по сантиметру. Как у Расула Гамзатова: «Здесь плачет не мудрец, смеется не глупец, Не трус и не герой, а просто мой жилец».
Кенхи населено этническими аварцами, до которых, видимо, в нынешней Чечне никому нет дела. Большинство домов разрушено в ходе второй чеченской войны и до сих пор, несмотря на миллиардные дотации РФ Чечне, лежат в руинах.
Рамазан Джалалдинов из тех, кого называют упертыми. Год за годом он писал письма в Москву о дикой коррупции в Чечне и о беспределе чиновников, о том, что дотации за разрушенное в ходе войны жилье достаются только тем, кто согласен большую часть отдать чиновникам в республике, о том, что учителям в его горном селе не платят зарплату (хотя по федеральным ведомостям все всегда и все получают), и они покидают школы, что детей скоро некому будет учить.
Устав от длящейся годами борьбы с чиновниками за жизнь своего маленького села, Джалалдинов решил пойти на последний шаг в своем отчаянии – решил записать видеообращение к Путину и послать его на прямую линию. Он взял видеокамеру и снял разрушенное село. Кадры получились эпическими: каменистое кенхинское ущелье, развалины домов после авиабомбежек еще со времен войны или смытые селевыми потоками, во всем бедность и отчаяние.
— В общем, так. 11 апреля я отправил свое видеообращение на прямую линию Путину, 14 апреля посмотрел эфир. Мое сообщение, конечно, не показали, и я выставил его в Сети.
Я знал, что после этого меня начнут уничтожать, но будь что будет, не могу больше смотреть, как мучаются мои земляки, а чиновники шикуют. Я написал заявление в Генеральную прокуратуру, что глава Чеченской Республики Кадыров меня публично оскорблял и приказал разобраться со мной.
Пока не будет ответа от генпрокурора и гарантии, что люди Кадырова не убьют меня, я в Чечню возвращаться не буду. Из-за моего видеообращения начался огромный скандал, в село приехал Кадыров, целые комиссии из ФСБ и Счетной палаты — проверять, куда исчезли деньги и почему люди живут в такой нищете. Я своему народу и односельчанам уже помог!
Но ситуация такова, что, найдя убежище сегодня в Дагестане, я узнаю о том, что наш местный дагестанский чиновник и политик, сам аварец, но большой друг Кадырова, согласился выдать меня кадыровским людям. Меня ищут, чтобы публично унизить, как это принято в сегодняшней Чечне, либо «потерять». Даже мои двоюродные братья, аварцы, откликнулись на команду Кадырова и его друга и ищут меня, чтобы передать в Чечню. Я хочу помочь своим землякам, пусть даже со мной случится что-то страшное. Мы так устали от безысходности, что если нас и сейчас не заметят, то другого шанса не будет.
Да, все так. 6 мая 2016 года в Шаройский район приехал Рамзан Кадыров и под камеры журналистов заявил о том, что объявляет 2016 год годом Шаройского района. Он пообещал в ближайшие три месяца газифицировать район, заасфальтировать дороги и даже, не поверите, восстановить древние башенные комплексы, чтобы сделать район «одним из самых привлекательных в мире для туризма».
Это то, что происходило на телекамеры. Для отчетов в Москву, которая взяла шаройскую историю под контроль (видимо, до президента все-таки дошло видеообращение Джалалдинова). Кадыров получил выговор и теперь любой ценой хочет найти того, кто не побоялся бороться за правду и в одиночку восстать против толпы чиновников, которые, кажется, не боятся уже никого.
Теперь мы не должны забыть главного героя этой истории, без храбрости и принципиальности которого аварцы, жители Кенхи, да и весь Шаройский район никогда не увидели бы газа, дорог, внимания федеральных властей.
Жизнь этого человека сегодня под угрозой. Считаю, что власти, чиновники в Дагестане не должны отдать своего земляка на внесудебную расправу. Считаю, что мужчины-горцы должны вспомнить, что честь и чувство собственного достоинства важнее страха и сильнее денег.