Детоубийца из Нижнего получил вышку: одним иждивенцем стало больше

Расстрел ничего не решал и тогда, когда он был. Сейчас вообще надо менять власть и пересматривать законодательство. Чтобы ни одна мразь не могла уйти от ответственности за деньги или стать неприкасаемой. Всё остальное — должно регулироваться, а не идти на самотёк…

В дурке и ты можешь оказаться. Никто не застрахован от психического расстройства. Каким способом предпочитаешь «естественноотбориться»?

Живой пример — сын Чикатило…

Причём тут тёща? Вокруг, вероятно было много других не заинтересованных людей… Ничего не просекли?.. Нужна повальная всеобщая психиатрическая диспансеризация населения. Чтобы никто абсолютно, сверху донизу не мог уклониться… А потом будем делать высоконаучные выводы. Может для кого-то уже срочно нужна пожизненная изоляция, а кого-то и вылечить не поздно…

Да она и сама была, не совсем адекватна. Ну, а тёщу, никто и вообще не спрашивал. Белов запрещал с ней общаться.

Прежде всего — он больной человек. Вот случай из моей жизни: Сейчас запрещено (вроде бы) применение сульфазина, но наука не стоит на месте — есть много средств для медикаментозного программирования людей… Без всякой жестокости, тихой сапой. Насчёт качества содержания таких больных — я в 1975-м лежал на обследовании по урологии. И вот ко мне в больницу пришёл СТАРЫЙ ДРУГ (он и раньше отличался странностями) с приятелем, принёс пакетик апельсинов, бросил их в тумбочку и начал громко возмущаться: «Почему у вас так тихо?! Дай гитару, я щас сбацаю и спою!» Я его умоляю: «Потише! Здесь послеоперационные лежат!», а он опять за своё. Потом вдруг говорит: «Знаешь, я так проголодался — можно?» Я кивнул — он моментально залез в тумбочку и сметал всё, что принёс и что лежало в тумбочке. Я от неожиданности и восхищения даже сообразить ничего не успел. Его приятель, устав ловить мои недоумённые взгляды на него, решился объяснить, что они только что выписались из больницы, где и познакомились, чему я поначалу не придал никакого значения. Потом всех позвали на ужин и друг вдруг заявляет, что он тоже хочет есть, т.к. не наелся, и пойдёт со мной. Я терпеливо объясняю, что здесь так не принято, неправильно поймут и т.д., на что он возражает, что в его больничке всё было не так! «И выбирать-то можно было, и добавки — сколько хочешь! Давай сбацаю!!!» Тут я заподозрил неладное, взглянул на его нового приятеля и заметил скрытую и ироничную ухмылку. И я, наконец, спрашиваю: «А что за больничка-то? И чего ты там делал? (вроде — с виду-то здоров, как бык)». И тут он выдаёт!!! Кладёт мне руку на плечо и спрашивает: «Греет?» Я в недоумении, но чувствую, что рука чрезвычайно горячая, и потому поддакиваю и киваю утвердительно. И я слышу перл: «ВОТ И Я ГОВОРЮ, ЧТО Я СОЛНЫШКО, НО МНЕ НИКТО НЕ ВЕРИТ!!!» Я — в шоке, перевожу взгляд на приятеля, а тот мне и говорит: «Ты не беспокойся, его слегка подлечили — он теперь не опасен… » Я перевожу взгляд с одного на другого и обратно, а тот понимающе добавляет: «А я от армии косил… Успешно… » И я у Миши спрашиваю: «А что за диагноз?» — «Болезнь Блеера!» Потом он мне рассказал, что она передаётся по наследству преимущественно по женской линии (а мне так нравилась его сестра!). Впоследствии он женился на женщине, тоже больной этой же болезнью, и (по его словам) с них взяли подписку не иметь детей. В начале 90-х он выпил чего-то палёного и умер. Позже я узнал, что был такой врач — Блейлер, который исследовал заболевание шизофренией, дал её подробное определение, наиболее распространённая форма шизофрении была названа «болезнью Блейлера» — в его честь. Но для меня с тех пор нет проблем разговорить даже дауна или нормально общаться даже с «солнышками». Второй случай: После общения с Мишей я познакомился с очень хорошей девчонкой, в первый же день знакомства узнал, что она воспитывалась в детдоме… Чуть позже — что у неё есть старший брат, который тоже вместе с ней там воспитывался. К детдомовским у меня вообще очень доброе отношение (когда мне было 15, я был в туристском лагере, и в одну из смен там были детдомовские ребята, я с ними подружился и даже ходил к ним в гости, где воспитатели поощряли их общение с детьми из обычных семей). И я предложил ей выйти за меня замуж, мы подали заявление. И как-то мы сидим у неё в общежитии — и она мне говорит, что получила письмо от мамы: — Ты же детдомовская!? — У неё нас отобрали… — Почему? — Из-за болезни… — Это как? — У неё «болезнь Блеера» — и ей запретили нас воспитывать. Я был в шоке и растерянности. Я-то очень хотел иметь детей, а это могло бы помешать… Тем более, что я иногда замечал у неё странности поведения, но я же не психиатр. И я стал от неё бегать, мало того, попросил сменщика поработать за меня и сказать ей, что я в больнице. Потом мне рассказывают, что она, когда услышала это, подбежала к воротам завода в тот момент, когда из ворот выезжал директор завода, выкинула его из машины — и приказала водителю ехать в ЦРБ, там, естественно — меня не нашла. Потом поняла, что я от неё просто бегаю. Тихо разошлись, потом она вышла замуж и уехала с мужем в Армению. Третий пример: У меня в середине 90-х был свой автосервис и ко мне часто приходил мужичок поговорить ни о чём. У него стоял москвич в гараже, на котором он никогда не ездил, но почти каждый день он выгонял его из гаража, драил и загонял в гараж обратно. И я как-то поинтересовался, почему он не ездит. И он мне рассказал историю. Он приехал к своей жене, чтобы решить с ней некоторые разногласия. Она его прогнала. Он сел за руль своего москвича (который у него был до этого), разогнался по кругу — и на всей скорости врезался в стену дома (москвич восстановлению не подлежал). Его положили в больницу, обследовали и поставили диагноз (по его словам) — «болезнь Блеера». После он купил другого москвича, но водить авто ему запретили. Я не знаю, были ли у него дети, но эти люди непредсказуемы и в моменты обострений опасны. Но!!! В моменты опасного их поведения, имевшего серьёзные последствия, их судят. Согласно решения психиатрической экспертизы (невменяем!) — им могут назначить принудительное лечение, которое часто может быть более суровым, чем большой срок лишения свободы. Здесь надо понимать разницу между тяжело больным человеком — и закоренелым преступником (в психиатрической спецбольнице тюремного типа дают обычно пару лет — потом медики продлевают срок «лечения», который может продлиться до самой смерти — за выписку из больницы отвечают уже медики, если эта болезнь по определению не лечится и бывают различные обострения). Порядки в больницах такого типа — жёстче, чем в самой страшной тюрьме. Если уподобляться древним спартанцам, то больных детей, стариков и безнадёжно больных — надо сбрасывать в пропасть, чтобы избавить общество от нерациональных затрат и бороться за чистоту породы. Я понимаю, это осознать сложно, но эти люди состоят обычно на учёте у психиатра, наблюдаются — и на них распространяются определённые запреты, а нам, здоровым — стоит всё же оставаться ЛЮДЬМИ и не судить резко о том, чего мы иногда не понимаем, не принимаем и не осознаём. Страшно преступление, но в нём есть и вина врачей, и вина судейских (в отличие от спецбольницы — его могут выпустить по УДО или помилованию). И где гарантия, что по чьей-то вине он окажется на свободе — и тогда могут уже судить самих врачей, за то, что они признали его ВМЕНЯЕМЫМ или ВЫЛЕЧИВШИМСЯ, если он опять что-то совершит… Знавал я и таких, кого просто расстреляли… Большинство из них — надо было лечить. Некоторых, типа «Банды автоматчиков» — было не жалко — они заслужили. При теперешней, монетарной, идеологии — преступность приняла такие ужасающие размеры, в том числе — на высшем уровне власти, что что-либо исправить почти невозможно. И это уже не подвижки психики — это гораздо и преступно хуже.