Экс-министр Абызов отказался признать вину
В Преображенском райсуде столицы началось рассмотрение по существу одного из самых скандальных и неоднозначных уголовных дел последних лет по обвинению в масштабных хищениях бывшего министра «Открытого правительства» Михаила Абызова.
После оглашения прокурором обвинительного заключения на проходящем в Мосгорсуде выездном заседании райсуда экс-чиновник в очередной раз заявил о своей невиновности, назвав версию следствия «нагромождением юридических терминов», которые якобы не дают ответа на вопросы о том, что именно было похищено, какой ущерб и кому был причинен. Как говорит бывший чиновник, в деле есть только упоминания о потерпевших, но их никто не видел, и потому они являются «виртуальными».
Михаил Абызов признал, что ничего криминального не сделал
Рассмотрение материалов дела Михаила Абызова началось с оглашения обвинительного заключения. Надо отметить, что, как сообщал “Ъ”, материалы расследования, проведенного следователями главного следственного управления СКР, насчитывают около 850 томов, а обвинительное заключение — порядка 20 тыс. листов. А потому в пятницу представители прокуратуры зачитали лишь краткую фабулу обвинения в отношении господина Абызова и 11 его предполагаемых подельников.
Напомним, вместе с экс-министром на скамье подсудимых находятся гендиректор группы «Ру-ком» Николай Степанов, его заместитель Максим Русаков, а также предприниматели Сергей Ильичев, Александр Пелипасов, Галина Фрайденберг, Инна Пикалова, Екатерина Заяц, Олег Серебренников, Руслан Власов, Оксана Роженкова и Яна Балан, обвиняемые в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1, ч. 2, ч. 3 ст. 210 УК РФ (организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)), ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере), ч. 8 ст. 204 УК РФ (коммерческий подкуп), ст. 289 УК РФ (незаконное участие в предпринимательской деятельности), а также п. «а», п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ (легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления).
Напомним, что по версии СКР, Михаил Абызов еще весной 2012 года совместно с господами Степановым и Русаковым создали ОПС «в целях завладения денежными средствами» ОАО СИБЭКО и ОАО РЭС. С 2012 по 2014 год обвиняемые «путем обмана миноритарных акционеров», по данным следствия, обеспечили заключение фиктивных сделок между возглавляемой госпожой Пикаловой кипрской компанией Blacksiris Trading Limited и ОАО СИБЭКО, а также ОАО РЭС по приобретению последними по завышенной стоимости акций организаций, обслуживающих энергетические объекты. Затем господином Абызовым и его сообщниками якобы были «безвозмездно и противоправно обращены» в их пользу принадлежащие двум ОАО средства на общую сумму 4 млрд руб. После, как считает обвинение, Михаил Абызов со своими предполагаемыми подельниками конвертировал эти суммы в доллары США «для придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению ими». В дальнейшем обвиняемые для заключения договора купли-продажи акций СИБЭКО совершили коммерческий подкуп гендиректора этого предприятия Власова, его заместителей Балан и Роженковой, которым за подбор и систематизацию сведений о финансово-хозяйственной деятельности общества передали 78 млн руб.
При этом Михаил Абызов, хоть и являлся чиновником, вопреки запретам принимал самое активное участие в предпринимательской деятельности, в том числе связанной с продажей в феврале 2018 года ОАО СИБЭКО. Выручив 32,5 млрд руб., господин Абызов легализовал их, по данным следствия, выведя за рубеж 18,9 млрд руб.
Никто из фигурантов дела, количество которых стало причиной переноса слушаний из Преображенского райсуда в комплекс зданий Мосгорсуда, своей вины не признает. О чем подсудимые и заявили после двухчасовой речь гособвинителя. Как пояснили “Ъ” адвокаты обвиняемых, их доверители скрупулёзно готовились к первому заседания по их делу. Первым свое отношение к обвинению высказал сам Михаил Абызов. «Это было довольно эмоциональное выступление»,— оценил его “Ъ” один из защитников экс-министра.
«Суть предъявленных обвинений мне непонятна»,— заявил господин Абызов, отметив, что в речи гособвинителя он так и не нашел ответ на вопрос, в хищении какого имущества он обвиняется и в чем выражалось хищение. Отдельно господин Абызов заявил, что обвинение по ст. 210 УК в создании ОПС «целенаправленно предъявлено» в недействующей редакции 2009 года, поскольку изменения, внесенные в УК по инициативе президента в 2020 году, не позволяют привлекать к уголовной ответственности по этой статье лиц, занимающихся обычной экономической деятельностью в качестве работников и членов органов управления юридических лиц, не созданных специально для совершения преступления. При этом он подчеркнул, что никакого преступного сообщества ни он, ни другие лица «не создавали». В отношении обвинения в мошенничестве он указал, что следствие в нарушение уголовного закона изложило его таким образом, что его невозможно понять. Фигуранты, по словам Михаила Абызова, неоднократно заявляли ходатайства о разъяснении обвинения, но им в этом отказывали.
Михаил Абызов в зале суда
«У двух юридических лиц обвиняемые изъяли 4 млрд руб., но эти юрлица не признаны потерпевшими. Значит, у них ничего не похищено. Потерпевшими признаны трое из 5 тыс. миноритарных акционеров на общую сумму 1,365 млн руб., при этом не указано, кому причинен ущерб, что является обязательным признаком состава преступления любого хищения. Как можно защищаться от такого обвинения?!» — с возмущением заявил подсудимый. Говоря об обвинении в совершении коммерческого подкупа, господин Абызов обратил внимание на его очевидную абсурдность, заключающуюся в том, что он, будучи, по мнению следствия, владельцем СИБЭКО, дал фактически взятку своим наемным работникам — руководителям этого юрлица за действия, заключающиеся в консультировании на основании гражданско-правовых договоров при сделке по его продаже.
«В интересах СИБЭКО и его акционеров они консультировали покупателя в целях совершения рыночной сделки по согласованной всех устроившей цене. В чем следствие усмотрело состав преступления? Кому причинен вред? В чем он выразился?» — задал суду вопрос главный обвиняемый.
Также господин Абызов высказал свое мнение о том, что содержание обвиняемых в экономическом ненасильственном преступлении под стражей является внесудебной расправой, а само обвинение — это нагромождение юридических терминов. «Никаких оснований для заключения (под стражу.— “Ъ”) всех обвиняемых, включая пять женщин, не было изначально. У большинства обвиняемых имеются на иждивении несовершеннолетние дети и престарелые родители. У всех значительно ухудшилось состояние здоровья, а одна из обвиняемых за это время без оказания квалифицированной медицинской помощи фактически ослепла. Какой смысл содержать ее под стражей, вместо того чтобы дать ей возможность спасти хоть в какой-то степени зрение?» — горячился Михаил Абызов.
При этом отбить обвинение по ст. 289 УК РФ (незаконное участие в предпринимательской деятельности) тому же господину Абызову будет практически невозможно из-за преюдиции — Гагаринский райсуд уже дважды признал экс-министра участником запрещенных для чиновников бизнес-схем, вынося по искам Генпрокуратуры решения о конфискации у него 32,5 млрд руб. и $22 млн. Правда, по данному обвинению господину Абызову грозит всего два года, которые он давно отбыл, находясь под стражей с марта 2019 года.По его мнению, содержание всех обвиняемых под стражей не преследовало цель доказать совершение какого-то преступления, а использовалось для оказания давления, чтобы они оговорили себя и других в совершении преступления, которого не было. «Цель — отчитаться за привлечение большого числа бизнесменов по статьям о тяжких и особо тяжких преступлениях, арестовать имущество и денежные средства на большие суммы»,— заключил Михаил Абызов, заявив, что все это, по его убеждению, не имеет ничего общего с борьбой с преступностью. Примерно в таком же ключе высказались и остальные обвиняемые, чьи выступления продолжались в суде до вечера.
После оглашения прокурором обвинительного заключения на проходящем в Мосгорсуде выездном заседании райсуда экс-чиновник в очередной раз заявил о своей невиновности, назвав версию следствия «нагромождением юридических терминов», которые якобы не дают ответа на вопросы о том, что именно было похищено, какой ущерб и кому был причинен. Как говорит бывший чиновник, в деле есть только упоминания о потерпевших, но их никто не видел, и потому они являются «виртуальными».
Михаил Абызов признал, что ничего криминального не сделал
Рассмотрение материалов дела Михаила Абызова началось с оглашения обвинительного заключения. Надо отметить, что, как сообщал “Ъ”, материалы расследования, проведенного следователями главного следственного управления СКР, насчитывают около 850 томов, а обвинительное заключение — порядка 20 тыс. листов. А потому в пятницу представители прокуратуры зачитали лишь краткую фабулу обвинения в отношении господина Абызова и 11 его предполагаемых подельников.
Напомним, вместе с экс-министром на скамье подсудимых находятся гендиректор группы «Ру-ком» Николай Степанов, его заместитель Максим Русаков, а также предприниматели Сергей Ильичев, Александр Пелипасов, Галина Фрайденберг, Инна Пикалова, Екатерина Заяц, Олег Серебренников, Руслан Власов, Оксана Роженкова и Яна Балан, обвиняемые в совершении преступлений, предусмотренных ч. 1, ч. 2, ч. 3 ст. 210 УК РФ (организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)), ч. 4 ст. 159 УК РФ (мошенничество в особо крупном размере), ч. 8 ст. 204 УК РФ (коммерческий подкуп), ст. 289 УК РФ (незаконное участие в предпринимательской деятельности), а также п. «а», п. «б» ч. 4 ст. 174.1 УК РФ (легализация (отмывание) денежных средств или иного имущества, приобретенных лицом в результате совершения им преступления).
Напомним, что по версии СКР, Михаил Абызов еще весной 2012 года совместно с господами Степановым и Русаковым создали ОПС «в целях завладения денежными средствами» ОАО СИБЭКО и ОАО РЭС. С 2012 по 2014 год обвиняемые «путем обмана миноритарных акционеров», по данным следствия, обеспечили заключение фиктивных сделок между возглавляемой госпожой Пикаловой кипрской компанией Blacksiris Trading Limited и ОАО СИБЭКО, а также ОАО РЭС по приобретению последними по завышенной стоимости акций организаций, обслуживающих энергетические объекты. Затем господином Абызовым и его сообщниками якобы были «безвозмездно и противоправно обращены» в их пользу принадлежащие двум ОАО средства на общую сумму 4 млрд руб. После, как считает обвинение, Михаил Абызов со своими предполагаемыми подельниками конвертировал эти суммы в доллары США «для придания правомерного вида владению, пользованию и распоряжению ими». В дальнейшем обвиняемые для заключения договора купли-продажи акций СИБЭКО совершили коммерческий подкуп гендиректора этого предприятия Власова, его заместителей Балан и Роженковой, которым за подбор и систематизацию сведений о финансово-хозяйственной деятельности общества передали 78 млн руб.
При этом Михаил Абызов, хоть и являлся чиновником, вопреки запретам принимал самое активное участие в предпринимательской деятельности, в том числе связанной с продажей в феврале 2018 года ОАО СИБЭКО. Выручив 32,5 млрд руб., господин Абызов легализовал их, по данным следствия, выведя за рубеж 18,9 млрд руб.
Никто из фигурантов дела, количество которых стало причиной переноса слушаний из Преображенского райсуда в комплекс зданий Мосгорсуда, своей вины не признает. О чем подсудимые и заявили после двухчасовой речь гособвинителя. Как пояснили “Ъ” адвокаты обвиняемых, их доверители скрупулёзно готовились к первому заседания по их делу. Первым свое отношение к обвинению высказал сам Михаил Абызов. «Это было довольно эмоциональное выступление»,— оценил его “Ъ” один из защитников экс-министра.
«Суть предъявленных обвинений мне непонятна»,— заявил господин Абызов, отметив, что в речи гособвинителя он так и не нашел ответ на вопрос, в хищении какого имущества он обвиняется и в чем выражалось хищение. Отдельно господин Абызов заявил, что обвинение по ст. 210 УК в создании ОПС «целенаправленно предъявлено» в недействующей редакции 2009 года, поскольку изменения, внесенные в УК по инициативе президента в 2020 году, не позволяют привлекать к уголовной ответственности по этой статье лиц, занимающихся обычной экономической деятельностью в качестве работников и членов органов управления юридических лиц, не созданных специально для совершения преступления. При этом он подчеркнул, что никакого преступного сообщества ни он, ни другие лица «не создавали». В отношении обвинения в мошенничестве он указал, что следствие в нарушение уголовного закона изложило его таким образом, что его невозможно понять. Фигуранты, по словам Михаила Абызова, неоднократно заявляли ходатайства о разъяснении обвинения, но им в этом отказывали.
Михаил Абызов в зале суда
«У двух юридических лиц обвиняемые изъяли 4 млрд руб., но эти юрлица не признаны потерпевшими. Значит, у них ничего не похищено. Потерпевшими признаны трое из 5 тыс. миноритарных акционеров на общую сумму 1,365 млн руб., при этом не указано, кому причинен ущерб, что является обязательным признаком состава преступления любого хищения. Как можно защищаться от такого обвинения?!» — с возмущением заявил подсудимый. Говоря об обвинении в совершении коммерческого подкупа, господин Абызов обратил внимание на его очевидную абсурдность, заключающуюся в том, что он, будучи, по мнению следствия, владельцем СИБЭКО, дал фактически взятку своим наемным работникам — руководителям этого юрлица за действия, заключающиеся в консультировании на основании гражданско-правовых договоров при сделке по его продаже.
«В интересах СИБЭКО и его акционеров они консультировали покупателя в целях совершения рыночной сделки по согласованной всех устроившей цене. В чем следствие усмотрело состав преступления? Кому причинен вред? В чем он выразился?» — задал суду вопрос главный обвиняемый.
Также господин Абызов высказал свое мнение о том, что содержание обвиняемых в экономическом ненасильственном преступлении под стражей является внесудебной расправой, а само обвинение — это нагромождение юридических терминов. «Никаких оснований для заключения (под стражу.— “Ъ”) всех обвиняемых, включая пять женщин, не было изначально. У большинства обвиняемых имеются на иждивении несовершеннолетние дети и престарелые родители. У всех значительно ухудшилось состояние здоровья, а одна из обвиняемых за это время без оказания квалифицированной медицинской помощи фактически ослепла. Какой смысл содержать ее под стражей, вместо того чтобы дать ей возможность спасти хоть в какой-то степени зрение?» — горячился Михаил Абызов.
При этом отбить обвинение по ст. 289 УК РФ (незаконное участие в предпринимательской деятельности) тому же господину Абызову будет практически невозможно из-за преюдиции — Гагаринский райсуд уже дважды признал экс-министра участником запрещенных для чиновников бизнес-схем, вынося по искам Генпрокуратуры решения о конфискации у него 32,5 млрд руб. и $22 млн. Правда, по данному обвинению господину Абызову грозит всего два года, которые он давно отбыл, находясь под стражей с марта 2019 года.По его мнению, содержание всех обвиняемых под стражей не преследовало цель доказать совершение какого-то преступления, а использовалось для оказания давления, чтобы они оговорили себя и других в совершении преступления, которого не было. «Цель — отчитаться за привлечение большого числа бизнесменов по статьям о тяжких и особо тяжких преступлениях, арестовать имущество и денежные средства на большие суммы»,— заключил Михаил Абызов, заявив, что все это, по его убеждению, не имеет ничего общего с борьбой с преступностью. Примерно в таком же ключе высказались и остальные обвиняемые, чьи выступления продолжались в суде до вечера.
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
