Шахматная партия ценой $ 8.000.000
В этом эпизоде войны между Следственным комитетом и прокуратурой пешкой стал следователь, чья вина не доказана.
Хамовнический суд Москвы приступил к повторному рассмотрению дела бывшего следователя Следственного комитета РФ Андрея Гривцова и других. Кроме фантастической суммы взятки (8 миллионов долларов наличными), фигурирующей в этом деле, оно примечательно тем, что осенью прошлого года было рассмотрено с присяжными, а после отмены их оправдательного вердикта повторный приговор будет выносить уже единолично районный судья.
Взятка (статья 291), как и ряд других «менее значительных» статей УК РФ, исчезла из компетенции суда присяжных в 2013 году как-то незаметно: передача этих дел в районную подсудность была аргументирована тем, что после введения апелляционной инстанции у областных судов-де не хватит сил еще и на процессы с присяжными. Но Гривцов оказался лишенным конституционного права на такой суд, которое было у него еще прошлой осенью. Обманутыми чувствуют себя и присяжные, часть из которых обратилась с этим в «Новую газету». Мы попытаемся ответить на их вопросы и сделать выводы, которые будут касаться не только этого дела, но и правосудия в целом.
Бывший следователь Гривцов и бывший присяжный Ткаль в редакции «Новой»
Фото Анны Артемьевой
Владимир Палихата
Пропавший обвиняемый Руслан Паркин
Показания Гривцова
Осенью 2005 года молодому следователю прокуратуры г. Москвы Андрею Гривцову было передано уголовное дело о рейдерском захвате огромного здания НИИ близ метро «Фрунзенская» в Москве в феврале 2004 года. С одной стороны, дело было запущено, в течение полутора лет органы МВД никаких следственных действий не проводили. С другой — захват был выполнен столь грубо и очевидно (хищение акций было легализовано судьей в Тверской области по месту фиктивной регистрации некоего бомжа), что Гривцову удалось довести дело до суда. В 2007 году ряд участников мошенничества был осужден, но руководивший этим захватом Николай Нестеренко сумел скрыться, был объявлен в розыск, а дело в отношении него было выделено в отдельное производство.
По информации следствия, главным координатором этого и других захватов стал бизнесмен Владимир Палихата, но в отсутствие Нестеренко доказательств его причастности Гривцову собрать не удалось. Подразделением прокуратуры Москвы, где работал Гривцов, руководил в это времяРуслан Паркин (эти две фамилии надо запомнить), который уволился отсюда тоже в 2007 году.
Гривцов тогда же перешел на работу в только что созданный Следственный комитет, и к 2009 году дорос тут до уровня следователя Главного следственного управления. Фактически большую часть рабочего времени в 2009 году он проводил в Санкт-Петербурге, где участвовал в расследовании крупных рейдерских захватов. И здесь одним из фигурантов по делу также оказался Николай Нестеренко.
Пока Гривцов работал в Петербурге, Нестеренко был задержан в Белоруссии и этапирован в Москву. Руководитель отдела СК РФ Олег Пипченков, которому подчинялся Гривцов, вернул его в Москву допрашивать Нестеренко, чьи операции Гривцову были известны лучше других. Гривцов рассчитывал получить от него показания против Палихаты, чья фамилия мелькала в оперативных сводках.
Это формальная часть «показаний» Гривцова, но еще есть и неформальный его рассказ. Все это время, с 2007 по 2009 год, он поддерживал отношения со своим бывшим прокурорским начальником Русланом Паркиным, который, оставив это поприще, стал адвокатом. Бывшие начальник и подчиненный перешли на «ты», а встречались чаще всего в тренажерном зале с последующей парной. Обсуждали те дела, которые вел Гривцов, потому что: «А о чем еще нам поговорить в бане?»
В декабре 2009 года Паркин сообщил Гривцову, что он будет представлять в деле, которое вел следователь, интересы Владимира Палихаты и примет участие в его допросе, назначенном на послепраздничные дни января 2010 года. Гривцов и не рассчитывал сразу «расколоть» Палихату, ему нужен был «разговор по душам», и он согласился с предложением Паркина составить перечень вопросов, которые будут заданы на предстоящем допросе и заранее переданы через него Палихате.
Возможно, переиграть своего бывшего учителя Паркина показалось Гривцову особенно заманчиво, в его характере есть этот спортивный азарт: «Вызываешь на допрос миллиардера, он на тебя смотрит как на вошь, а ты ешь свой бутерброд, но про себя уже знаешь, как его взять». В таком азарте легко и заиграться.
Листок с оговоренными вопросами, которые точно так и прозвучали во время допроса Палихаты 13 января, 15-го будет изъят при обыске в рабочем кабинете Гривцова и станет единственным вещест-венным доказательством его участия во взятке. Выйдя с допроса, Палихата позвонил посреднику (Киримову) и сказал, что «все подтвердилось» и Киримов может забирать 8 млн долларов из ячеек в банке. Запись этого разговора была представлена присяжным, как и множество других «прослушек». В этих переговорах Паркин вполне конкретно говорит о взятке и с Палихатой, и с посредником Киримовым, но в разговорах с Гривцовым на взятку нет и намека — это притом что разработка велась очень плотно.
Шутка ли, в декабре 2009 года Палихата обратился с жалобой (она есть в деле) на вымогательство взятки Гривцовым почему-то к сенатору Людмиле Нарусовой, та помогла ему попасть на прием к генеральному прокурору РФ Юрию Чайке, тот передал сообщение главе МВД Рашиду Нургалиеву, а последний подключил к этому делу департамент собственной безопасности МВД.
Знал ли об этом Паркин, ведя переговоры с Палихатой и упоминая в разговорах о взятке фамилии Гривцова и его начальника Пипченкова?
Спросить его об этом в суде уже не было возможности: он странным образом исчез из-под наблюдения ДСБ МВД на границе Калужской области 14 января, и с тех пор никто в России адвоката Паркина не видел.
Вопросы присяжных
Сергей Киримов, задержанный 14 января на основании «прослушек» и попытки взять деньги, исходя из отсутствия у него шансов выпутаться, сначала заключил со следствием соглашение об упрощенном порядке судопроизводства. Однако когда у него потребовали показания, что инициатива взятки (вымогательство) исходила от Гривцова, он таких показаний не дал и твердо стоял на том, что первоначальная инициатива всей комбинации исходила от Палихаты. Гривцова Киримов никогда не видел, по телефону с ним не говорил, зато был хорошо знаком с Нестеренко.
Прямым доказательством участия Гривцова могли бы стать показания в суде адвоката Паркина (при отсутствии темы взятки в «прослушках»), но он, как мы уже знаем, очень странным образом исчез из-под плотного наблюдения ДСБ МВД как раз в тот момент, когда Киримов был задержан у банковских ячеек… с «куклой».
Киримов — не мальчик, а то, что в предпринимательских кругах называется «решала». На суде он утверждал, что 8 млн долларов в течение трех дней получил в кассе банка лично, при этом отдельные пачки пересчитывались, что понятно и из служебной записи камеры у кассы. Киримов лично заложил эти деньги в ячейки вместе с помощником Палихаты, у которого были вторые ключи от ячеек. По его уверениям, там были стодолларовые купюры, никаких муляжей там не могло быть.
Между тем присяжным продемонстрировали отдельно несколько упаковок, в которых между сотенными в торцах пачек содержались однодолларовые купюры (в количестве 59 тысяч), и отдельно резаную бумагу, которая, как оказалась, с самого начала процесса хранилась в зеленом инкассаторском мешке возле стола судьи. Однако 8 млн долларов едва ли влезли бы и в три таких мешка. Видеозапись той попытки Киримова получить их в банке, после которой он был задержан, и осмотра места преступления, на которую есть ссылка в материалах дела, присяжным не демонстрировалась: она якобы была утрачена. Вопросы защиты, связанные с этими нестыковками, судьей были отведены, и те вопросы, которые передавали в записках присяжные, судья тоже зачитывать не стал.
Отобранные для этого дела в Мосгорсуде присяжные априори были убеждены в виновности всех подсудимых, но чем дальше, тем больше роль Гривцова стала вызывать у них сомнения. После отстранения от дела Гривцова Нестеренко в 2011 году был осужден условно, тогда как другие участники захвата НИИ уже отбыли реальные сроки лишения свободы. Если верить Палихате, ни в каких рейдерских операциях он никогда не был замешан, никакой угрозы лично для него Гривцов не представлял. Но деньги были не Гривцова, а Палихаты, за что же он их предлагал?
Существует миф, будто в присяжные идут исключительно «безработные» или, во всяком случае, малоподготовленные люди. Специально занимаясь этой темой и зная десятки бывших присяжных из разных регионов, я могу утверждать, что это ложь, по-видимому, сознательно тиражируемая силовыми структурами. В любой коллегии встречаются присяжные и с высшим образованием, и с большим опытом работы в бизнесе, они приходят по повесткам в суд, потому что им интересно, как это все работает: один-то раз надо посмотреть.
Среди присяжных, которые вынесли оправдательный вердикт Гривцову (а заодно уж и другим подсудимым), а затем пришли в «Новую», — такие люди тоже нашлись. Например, это инженер-связист Александр Ткаль, который ранее служил во внутренних войсках, затем был занят в электронной защите штаба внешней разведки в Ясеневе, да и сейчас работает в одном непростом ФГУПе, связанном с охраной. Для обвинения такой присяжный вроде бы находка. Но в этом деле он не только поддержал оправдательный вердикт, но и сделал ряд квалифицированных и точных наблюдений и выводов.
Например, этот присяжный объяснил остальным, что разработкой следователя Следственного комитета на основании заявления Палихаты должна была вообще-то заниматься ФСБ, а не департамент собственной безопасности МВД, который был подключен искусственно: для этого на скамью подсудимых был посажен еще и некий милиционер, который был знаком с Киримовым по хоккейному клубу МВД и познакомил его с Паркиным, но дальше никакой роли как раз и не играл, только просил при переговорах не впутывать его в это дело.
Показания Палихаты
Владимира Палихату нам удалось найти через сайт Шахматной федерации Москвы, президентом которой он был избран в мае 2012 года. Хотя он не нашел времени для встречи, но ответил на часть наших вопросов электронным письмом.
«Хочу подчеркнуть, что непричастен к преступлениям, расследованием которых занимался бывший следователь Андрей Гривцов, — написал, как мы предполагаем, Палихата. — Ни по одному из уголовных дел, о которых говорится в прессе, я не имел статуса обвиняемого». Естественно, «Новая» и не утверждает обратного, но у двенадцати присяжных сложилось свое, особое мнение.
«Гривцову и его команде удалось развернуть масштабную PR-кампанию, которая, без сомнений, не могла не повлиять на мнение присяжных», — считает Палихата. Однако: «Сам СКР передал дело своего сотрудника в суд, а ведь это организация, которой не чуждо понятие корпоративного братства и этики».
Тут все не совсем так. Пиар-кампания с первого дня задержания Гривцова была развернута не в его пользу, напротив, он был заранее объявлен взяточником по центральным каналам телевидения. В свою очередь, следствие сначала не нашло доказательств причастности к преступлению Гривцова и изменило свою позицию (дело было передано другому следователю СК по ЦФО) лишь после вмешательства заместителя генпрокурора Виктора Гриня в ноябре 2010 года.
К этому времени Гривцов находился под подпиской о невыезде. Мосгорсуд, рассматривая жалобу его адвокатов на решение Басманного суда о заключении под стражу, 17 февраля 2010 года вник в существо (а не только в формальные доводы прокуратуры) и уже через месяц освободил Гривцова из-под стражи, указав в решении, что доказательств его вины нет. В Мосгорсуде вообще-то так не бывает.
То есть если за Гривцовым и не «стояла целая мафия», как выразился в своем письме Палихата, то кто-то за него все же похлопотал. Есть в этом деле странности и на стороне Гривцова: мне показалось, что знает он все-таки больше, чем говорит. Но он отвечает почти на все вопросы, а Палихата — нет. Например, на вопрос о сумме в банке президент Шахматной федерации ответил следующим образом:
«Все переговоры велись в рамках оперативного эксперимента под контролем ДСБ МВД, а все мои действия согласованы с его сотрудниками. Соответственно, все вопросы о методике передачи денег вымогателям надо адресовать оперативным работникам, принимавшим участие в этом деле. Я и сам спрашивал их, каким образом на месте реальных денег оказалась «кукла». Но детали этого ноу-хау мне не сообщили».
Значит, там все-таки были 8 миллионов долларов? Так присяжные и пытались понять, куда они делись из ячеек. Тут присяжные вправе дать простор фантазии. Например: а не уехала ли разница в багажнике автомобиля Паркина, с которого ДСБ МВД «снял наблюдение» (о чем есть официальный рапорт), после того как днем 14 января 2010 года он пересек границу Калужской области?
Наш «вердикт» (выводы)
Понятно, что и сама спецоперация (видеозапись решающей фазы которой «утрачена»), и следствие здесь велись таким образом, что картину восстановить в суде в полном объеме было уже невозможно, тем более что судья еще и старался многого не показать присяжным. Если бы я был в их числе, у меня не было бы стопроцентной уверенности в том, что Гривцов вообще не понимал, что делается у него за спиной. Но, по сути, вердикт является, несомненно, правильным, отвечает принципу презумпции невиновности, и на «слишком много вопросов» присяжные всегда отвечают вердиктом «невиновен».
А самый большой вопрос тут на самом деле — это сумма взятки: оговаривалось 15 миллионов долларов в два приема. Никто таких взяток, тем более 8 млн налом, рядовому следователю давать не будет, потому что далеко не всё от него зависит, над ним есть начальство. В переговорах с участием Палихаты звучало также имя начальника отдела Следственного комитета Пипченкова, но и начальнику отдела 8 млн долларов тоже никто давать не будет: над ним тоже есть начальство.
Вот если расчет был с помощью показаний Гривцова (а мы знаем цену таких показаний в СИЗО) дотянуться если не до Бастрыкина, то до кого-то из его замов, тогда и сумма становится объяснима, и многое другое встает на свои места. Если к тому же мы вспомним, в какой фазе находилась непрекращающаяся тайная война Генеральной прокуратуры и Следственного комитета после его создания, то станут понятнее: и личный прием у Чайки; и привлечение ДСБ МВД вместо ФСБ, которая больше симпатизировала в этой войне Следственному комитету; и удивительное освобождение Гривцова Мосгорсудом; и даже отмена оправдательного вердикта судом Верховным на основании того, что защита злоупотребляла своими правами — а разве это делало не обвинение?
Мы уже никогда не поймем здесь всех деталей, но ведь мы и так уже узнали и поняли очень много интересного. И это заслуга присяжных, потому что в обычном суде и это было бы скрыто, завалено бессмыслицей и прошло бы мимо внимания общества. А это, между прочим, механизм провокаций и спецопераций, жертвой которого может стать всякий, кто представляет для спецслужб какой-то интерес.
Начиная с 2000-х годов все реформы в сфере правосудия (включая последнюю, связанную с изменением подсудности по взяткам) идут в направлении, удобном не столько даже самим судьям, сколько силовым структурам. Общество лишается того механизма контроля за «спецоперациями» (зачастую незаконными), каким по определению является открытый и гласный суд.
Гривцов и присяжные олицетворяют здесь две стороны одной проблемы. Если первая связана с конституционным правом обвиняемых на суд присяжных, где все еще работает презумпция невиновности, то вторая касается права всех граждан участвовать в отправлении правосудия: пункт 5 статьи 32 Конституции РФ. Это нам не от нечего делать, это наше право контролировать операции спецслужб и следствие, по крайней мере задним числом. Соответственно, произошедшая де-факто ликвидация суда присяжных по наиболее важным для общества вопросам — это тоже тайная и, увы, победная операция спецслужб.
Источник
Хамовнический суд Москвы приступил к повторному рассмотрению дела бывшего следователя Следственного комитета РФ Андрея Гривцова и других. Кроме фантастической суммы взятки (8 миллионов долларов наличными), фигурирующей в этом деле, оно примечательно тем, что осенью прошлого года было рассмотрено с присяжными, а после отмены их оправдательного вердикта повторный приговор будет выносить уже единолично районный судья.
Взятка (статья 291), как и ряд других «менее значительных» статей УК РФ, исчезла из компетенции суда присяжных в 2013 году как-то незаметно: передача этих дел в районную подсудность была аргументирована тем, что после введения апелляционной инстанции у областных судов-де не хватит сил еще и на процессы с присяжными. Но Гривцов оказался лишенным конституционного права на такой суд, которое было у него еще прошлой осенью. Обманутыми чувствуют себя и присяжные, часть из которых обратилась с этим в «Новую газету». Мы попытаемся ответить на их вопросы и сделать выводы, которые будут касаться не только этого дела, но и правосудия в целом.
Бывший следователь Гривцов и бывший присяжный Ткаль в редакции «Новой»
Фото Анны Артемьевой
Владимир Палихата
Пропавший обвиняемый Руслан Паркин
Показания Гривцова
Осенью 2005 года молодому следователю прокуратуры г. Москвы Андрею Гривцову было передано уголовное дело о рейдерском захвате огромного здания НИИ близ метро «Фрунзенская» в Москве в феврале 2004 года. С одной стороны, дело было запущено, в течение полутора лет органы МВД никаких следственных действий не проводили. С другой — захват был выполнен столь грубо и очевидно (хищение акций было легализовано судьей в Тверской области по месту фиктивной регистрации некоего бомжа), что Гривцову удалось довести дело до суда. В 2007 году ряд участников мошенничества был осужден, но руководивший этим захватом Николай Нестеренко сумел скрыться, был объявлен в розыск, а дело в отношении него было выделено в отдельное производство.
По информации следствия, главным координатором этого и других захватов стал бизнесмен Владимир Палихата, но в отсутствие Нестеренко доказательств его причастности Гривцову собрать не удалось. Подразделением прокуратуры Москвы, где работал Гривцов, руководил в это времяРуслан Паркин (эти две фамилии надо запомнить), который уволился отсюда тоже в 2007 году.
Гривцов тогда же перешел на работу в только что созданный Следственный комитет, и к 2009 году дорос тут до уровня следователя Главного следственного управления. Фактически большую часть рабочего времени в 2009 году он проводил в Санкт-Петербурге, где участвовал в расследовании крупных рейдерских захватов. И здесь одним из фигурантов по делу также оказался Николай Нестеренко.
Пока Гривцов работал в Петербурге, Нестеренко был задержан в Белоруссии и этапирован в Москву. Руководитель отдела СК РФ Олег Пипченков, которому подчинялся Гривцов, вернул его в Москву допрашивать Нестеренко, чьи операции Гривцову были известны лучше других. Гривцов рассчитывал получить от него показания против Палихаты, чья фамилия мелькала в оперативных сводках.
Это формальная часть «показаний» Гривцова, но еще есть и неформальный его рассказ. Все это время, с 2007 по 2009 год, он поддерживал отношения со своим бывшим прокурорским начальником Русланом Паркиным, который, оставив это поприще, стал адвокатом. Бывшие начальник и подчиненный перешли на «ты», а встречались чаще всего в тренажерном зале с последующей парной. Обсуждали те дела, которые вел Гривцов, потому что: «А о чем еще нам поговорить в бане?»
В декабре 2009 года Паркин сообщил Гривцову, что он будет представлять в деле, которое вел следователь, интересы Владимира Палихаты и примет участие в его допросе, назначенном на послепраздничные дни января 2010 года. Гривцов и не рассчитывал сразу «расколоть» Палихату, ему нужен был «разговор по душам», и он согласился с предложением Паркина составить перечень вопросов, которые будут заданы на предстоящем допросе и заранее переданы через него Палихате.
Возможно, переиграть своего бывшего учителя Паркина показалось Гривцову особенно заманчиво, в его характере есть этот спортивный азарт: «Вызываешь на допрос миллиардера, он на тебя смотрит как на вошь, а ты ешь свой бутерброд, но про себя уже знаешь, как его взять». В таком азарте легко и заиграться.
Листок с оговоренными вопросами, которые точно так и прозвучали во время допроса Палихаты 13 января, 15-го будет изъят при обыске в рабочем кабинете Гривцова и станет единственным вещест-венным доказательством его участия во взятке. Выйдя с допроса, Палихата позвонил посреднику (Киримову) и сказал, что «все подтвердилось» и Киримов может забирать 8 млн долларов из ячеек в банке. Запись этого разговора была представлена присяжным, как и множество других «прослушек». В этих переговорах Паркин вполне конкретно говорит о взятке и с Палихатой, и с посредником Киримовым, но в разговорах с Гривцовым на взятку нет и намека — это притом что разработка велась очень плотно.
Шутка ли, в декабре 2009 года Палихата обратился с жалобой (она есть в деле) на вымогательство взятки Гривцовым почему-то к сенатору Людмиле Нарусовой, та помогла ему попасть на прием к генеральному прокурору РФ Юрию Чайке, тот передал сообщение главе МВД Рашиду Нургалиеву, а последний подключил к этому делу департамент собственной безопасности МВД.
Знал ли об этом Паркин, ведя переговоры с Палихатой и упоминая в разговорах о взятке фамилии Гривцова и его начальника Пипченкова?
Спросить его об этом в суде уже не было возможности: он странным образом исчез из-под наблюдения ДСБ МВД на границе Калужской области 14 января, и с тех пор никто в России адвоката Паркина не видел.
Вопросы присяжных
Сергей Киримов, задержанный 14 января на основании «прослушек» и попытки взять деньги, исходя из отсутствия у него шансов выпутаться, сначала заключил со следствием соглашение об упрощенном порядке судопроизводства. Однако когда у него потребовали показания, что инициатива взятки (вымогательство) исходила от Гривцова, он таких показаний не дал и твердо стоял на том, что первоначальная инициатива всей комбинации исходила от Палихаты. Гривцова Киримов никогда не видел, по телефону с ним не говорил, зато был хорошо знаком с Нестеренко.
Прямым доказательством участия Гривцова могли бы стать показания в суде адвоката Паркина (при отсутствии темы взятки в «прослушках»), но он, как мы уже знаем, очень странным образом исчез из-под плотного наблюдения ДСБ МВД как раз в тот момент, когда Киримов был задержан у банковских ячеек… с «куклой».
Киримов — не мальчик, а то, что в предпринимательских кругах называется «решала». На суде он утверждал, что 8 млн долларов в течение трех дней получил в кассе банка лично, при этом отдельные пачки пересчитывались, что понятно и из служебной записи камеры у кассы. Киримов лично заложил эти деньги в ячейки вместе с помощником Палихаты, у которого были вторые ключи от ячеек. По его уверениям, там были стодолларовые купюры, никаких муляжей там не могло быть.
Между тем присяжным продемонстрировали отдельно несколько упаковок, в которых между сотенными в торцах пачек содержались однодолларовые купюры (в количестве 59 тысяч), и отдельно резаную бумагу, которая, как оказалась, с самого начала процесса хранилась в зеленом инкассаторском мешке возле стола судьи. Однако 8 млн долларов едва ли влезли бы и в три таких мешка. Видеозапись той попытки Киримова получить их в банке, после которой он был задержан, и осмотра места преступления, на которую есть ссылка в материалах дела, присяжным не демонстрировалась: она якобы была утрачена. Вопросы защиты, связанные с этими нестыковками, судьей были отведены, и те вопросы, которые передавали в записках присяжные, судья тоже зачитывать не стал.
Отобранные для этого дела в Мосгорсуде присяжные априори были убеждены в виновности всех подсудимых, но чем дальше, тем больше роль Гривцова стала вызывать у них сомнения. После отстранения от дела Гривцова Нестеренко в 2011 году был осужден условно, тогда как другие участники захвата НИИ уже отбыли реальные сроки лишения свободы. Если верить Палихате, ни в каких рейдерских операциях он никогда не был замешан, никакой угрозы лично для него Гривцов не представлял. Но деньги были не Гривцова, а Палихаты, за что же он их предлагал?
Существует миф, будто в присяжные идут исключительно «безработные» или, во всяком случае, малоподготовленные люди. Специально занимаясь этой темой и зная десятки бывших присяжных из разных регионов, я могу утверждать, что это ложь, по-видимому, сознательно тиражируемая силовыми структурами. В любой коллегии встречаются присяжные и с высшим образованием, и с большим опытом работы в бизнесе, они приходят по повесткам в суд, потому что им интересно, как это все работает: один-то раз надо посмотреть.
Среди присяжных, которые вынесли оправдательный вердикт Гривцову (а заодно уж и другим подсудимым), а затем пришли в «Новую», — такие люди тоже нашлись. Например, это инженер-связист Александр Ткаль, который ранее служил во внутренних войсках, затем был занят в электронной защите штаба внешней разведки в Ясеневе, да и сейчас работает в одном непростом ФГУПе, связанном с охраной. Для обвинения такой присяжный вроде бы находка. Но в этом деле он не только поддержал оправдательный вердикт, но и сделал ряд квалифицированных и точных наблюдений и выводов.
Например, этот присяжный объяснил остальным, что разработкой следователя Следственного комитета на основании заявления Палихаты должна была вообще-то заниматься ФСБ, а не департамент собственной безопасности МВД, который был подключен искусственно: для этого на скамью подсудимых был посажен еще и некий милиционер, который был знаком с Киримовым по хоккейному клубу МВД и познакомил его с Паркиным, но дальше никакой роли как раз и не играл, только просил при переговорах не впутывать его в это дело.
Показания Палихаты
Владимира Палихату нам удалось найти через сайт Шахматной федерации Москвы, президентом которой он был избран в мае 2012 года. Хотя он не нашел времени для встречи, но ответил на часть наших вопросов электронным письмом.
«Хочу подчеркнуть, что непричастен к преступлениям, расследованием которых занимался бывший следователь Андрей Гривцов, — написал, как мы предполагаем, Палихата. — Ни по одному из уголовных дел, о которых говорится в прессе, я не имел статуса обвиняемого». Естественно, «Новая» и не утверждает обратного, но у двенадцати присяжных сложилось свое, особое мнение.
«Гривцову и его команде удалось развернуть масштабную PR-кампанию, которая, без сомнений, не могла не повлиять на мнение присяжных», — считает Палихата. Однако: «Сам СКР передал дело своего сотрудника в суд, а ведь это организация, которой не чуждо понятие корпоративного братства и этики».
Тут все не совсем так. Пиар-кампания с первого дня задержания Гривцова была развернута не в его пользу, напротив, он был заранее объявлен взяточником по центральным каналам телевидения. В свою очередь, следствие сначала не нашло доказательств причастности к преступлению Гривцова и изменило свою позицию (дело было передано другому следователю СК по ЦФО) лишь после вмешательства заместителя генпрокурора Виктора Гриня в ноябре 2010 года.
К этому времени Гривцов находился под подпиской о невыезде. Мосгорсуд, рассматривая жалобу его адвокатов на решение Басманного суда о заключении под стражу, 17 февраля 2010 года вник в существо (а не только в формальные доводы прокуратуры) и уже через месяц освободил Гривцова из-под стражи, указав в решении, что доказательств его вины нет. В Мосгорсуде вообще-то так не бывает.
То есть если за Гривцовым и не «стояла целая мафия», как выразился в своем письме Палихата, то кто-то за него все же похлопотал. Есть в этом деле странности и на стороне Гривцова: мне показалось, что знает он все-таки больше, чем говорит. Но он отвечает почти на все вопросы, а Палихата — нет. Например, на вопрос о сумме в банке президент Шахматной федерации ответил следующим образом:
«Все переговоры велись в рамках оперативного эксперимента под контролем ДСБ МВД, а все мои действия согласованы с его сотрудниками. Соответственно, все вопросы о методике передачи денег вымогателям надо адресовать оперативным работникам, принимавшим участие в этом деле. Я и сам спрашивал их, каким образом на месте реальных денег оказалась «кукла». Но детали этого ноу-хау мне не сообщили».
Значит, там все-таки были 8 миллионов долларов? Так присяжные и пытались понять, куда они делись из ячеек. Тут присяжные вправе дать простор фантазии. Например: а не уехала ли разница в багажнике автомобиля Паркина, с которого ДСБ МВД «снял наблюдение» (о чем есть официальный рапорт), после того как днем 14 января 2010 года он пересек границу Калужской области?
Наш «вердикт» (выводы)
Понятно, что и сама спецоперация (видеозапись решающей фазы которой «утрачена»), и следствие здесь велись таким образом, что картину восстановить в суде в полном объеме было уже невозможно, тем более что судья еще и старался многого не показать присяжным. Если бы я был в их числе, у меня не было бы стопроцентной уверенности в том, что Гривцов вообще не понимал, что делается у него за спиной. Но, по сути, вердикт является, несомненно, правильным, отвечает принципу презумпции невиновности, и на «слишком много вопросов» присяжные всегда отвечают вердиктом «невиновен».
А самый большой вопрос тут на самом деле — это сумма взятки: оговаривалось 15 миллионов долларов в два приема. Никто таких взяток, тем более 8 млн налом, рядовому следователю давать не будет, потому что далеко не всё от него зависит, над ним есть начальство. В переговорах с участием Палихаты звучало также имя начальника отдела Следственного комитета Пипченкова, но и начальнику отдела 8 млн долларов тоже никто давать не будет: над ним тоже есть начальство.
Вот если расчет был с помощью показаний Гривцова (а мы знаем цену таких показаний в СИЗО) дотянуться если не до Бастрыкина, то до кого-то из его замов, тогда и сумма становится объяснима, и многое другое встает на свои места. Если к тому же мы вспомним, в какой фазе находилась непрекращающаяся тайная война Генеральной прокуратуры и Следственного комитета после его создания, то станут понятнее: и личный прием у Чайки; и привлечение ДСБ МВД вместо ФСБ, которая больше симпатизировала в этой войне Следственному комитету; и удивительное освобождение Гривцова Мосгорсудом; и даже отмена оправдательного вердикта судом Верховным на основании того, что защита злоупотребляла своими правами — а разве это делало не обвинение?
Мы уже никогда не поймем здесь всех деталей, но ведь мы и так уже узнали и поняли очень много интересного. И это заслуга присяжных, потому что в обычном суде и это было бы скрыто, завалено бессмыслицей и прошло бы мимо внимания общества. А это, между прочим, механизм провокаций и спецопераций, жертвой которого может стать всякий, кто представляет для спецслужб какой-то интерес.
Начиная с 2000-х годов все реформы в сфере правосудия (включая последнюю, связанную с изменением подсудности по взяткам) идут в направлении, удобном не столько даже самим судьям, сколько силовым структурам. Общество лишается того механизма контроля за «спецоперациями» (зачастую незаконными), каким по определению является открытый и гласный суд.
Гривцов и присяжные олицетворяют здесь две стороны одной проблемы. Если первая связана с конституционным правом обвиняемых на суд присяжных, где все еще работает презумпция невиновности, то вторая касается права всех граждан участвовать в отправлении правосудия: пункт 5 статьи 32 Конституции РФ. Это нам не от нечего делать, это наше право контролировать операции спецслужб и следствие, по крайней мере задним числом. Соответственно, произошедшая де-факто ликвидация суда присяжных по наиболее важным для общества вопросам — это тоже тайная и, увы, победная операция спецслужб.
Источник
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
