Журналиста арестовали за профессию

Профессиональную деятельность журналиста Дениса Синякова власти рассматривают как нарушение закона.

Обвинение фотографа Дениса Синякова в пиратстве и его предварительное заключение под стражу на два месяца, вероятно, станут прецедентами в истории отечественной журналистики. Эта ситуация типична и исключительна одновременно. Профессиональная работа журналиста, т. е. его присутствие, непосредственная съемка и описание чрезвычайной ситуации, будь то наводнение, забастовка или акция оппозиции, часто рассматривается чиновниками и правоохранителями как нарушение закона или соучастие в этом нарушении. Произвольные задержания и избиения репортеров при исполнении служебных обязанностей сотрудниками МВД и неизвестными в штатском стали обычным профессиональным риском. Фонд защиты гласности ежегодно фиксирует по несколько десятков подобных историй. Журналистов даже штрафовали после митингов и шествий, приравнивая их работу к участию в несанкционированных акциях. В частности, в январе 2008 г. мировой суд в Петербурге оштрафовал репортера «Новой газеты» Дмитрия Полянского, который освещал марш несогласных. В январе 2010 г. та же участь за съемку пикетирования администрации президента постигла фотокорреспондента «РИА Новости» Андрея Стенина (штраф последнего затем отменила вышестоящая инстанция).
Дело Синякова тем не менее особый случай. Наш коллега снимал акцию Greenpeace на платформе «Газпрома» «Приразломная». Исполнение обязанностей журналиста в глазах мурманских следователей выглядит уже не административным проступком, цена которого — штраф или арест до 15 суток, а тяжким уголовным преступлением, наказуемым сроком до 15 лет. Следователи, возможно, слишком буквально прочитали строку Владимира Маяковского «Я хочу, чтоб к штыку приравняли перо» и сочли фотокамеру нашего коллеги не менее опасным оружием, чем автоматы и гранатометы сомалийских, филиппинских или индонезийских пиратов. По этой логике любая журналистская работа оказывается вне закона и становится уголовным преступлением: вмешательством в жизнь чиновников, разглашением государственной или коммерческой тайны.
Суровость обвинений против активистов Greenpeace и их неадекватность очевидны многим, в том числе и в высших эшелонах власти. Вчера Владимир Путин, который на словах симпатизирует экологам, на арктическом форуме в Салехарде сказал: «Совершенно очевидно, что они [активисты-экологи] не являются пиратами…» Следственный комитет быстро отреагировал на сигнал сверху и сообщил, что статью обвинения могут изменить. Вероятно, решение о предварительном аресте Синякова и экологов отменят, а жесткость формулировок привычно объяснят «перегибами на местах».
Однако действия пограничников, следователей и судей четко укладываются в логику сложившихся запугивания прессы и безнаказанности незаконных действий органов правопорядка. Тактику запугивания однажды ярко выразил представитель одной из силовых структур, предлагавший журналистам в случае активных действий ОМОНа «отойти в сторону и не провоцировать сотрудников милиции в погоне за красивой картинкой или эффектным репортажем». Задерживавшие журналистов милиционеры и полицейские ни разу не привлекались к ответственности по 144-й статье Уголовного кодекса — «воспрепятствование законной деятельности журналистов».
На Западе подобные эксцессы вызывают солидарную реакцию профессионального сообщества. В начале 1970-х гг., когда полиция медлила с расследованием избиения полицейскими двух репортеров на митинге, полтора десятка фотокорреспондентов президентского пула демонстративно опустили камеры при выходе Жоржа Помпиду, после чего виновные были найдены и наказаны. В 2006 г. немецкие журналисты дружно проигнорировали мероприятие с Ангелой Меркель после лишения аккредитации в пуле корреспондентов газеты «Бильд». В России корпоративная солидарность лишь пробуждается: сегодня статьи порталов «Газета.ру», «Лента.ру» и интернет-версии телеканала «Дождь» вышли с черными плашками вместо фотографий.