Казахстан - страна на вывоз!
Экономист Пётр Своик: «Как раз перед заменой руководства Нацбанка случилось мне отвечать на вопросы норвежских профессоров Харальда Кнутсена и Стина Кристиансена из University of Agder, где и Марченко, и Келимбетова пришлось помянуть»
А вообще профессоры прибыли для сравнительного исследования норвежского и казахстанского опыта использования нефтяной выручки. И начали со ссылки на наше правительство, заверяющего, что в основу Национального фонда положена именно норвежская модель.
Переводчиком у нас был Ныгмет Ибальдин из КИМЭП, тоже профессор в этих вопросах, поэтому разговор получился компактным и без искажений. В середине беседы ученые мужи из Норвегии слегка ошалели, зато в конце признались, что услышали, наконец, «единственное вразумительное объяснение».
Почему кредиты в норвежском «Нефтестане» в разы дешевле, чем в Казахстане?
Да, сказали мы с Ныгметом, хором, наше правительство всячески подчеркивает, что при создании Нацфонда РК норвежский Нефтяной фонд взят за образец, это даже как бы икона. И с этим, добавлю от себя, можно согласиться. С тем уточнением, что все скопировано… с точностью до наоборот.
Когда открыли углеводородные месторождения в Северном море, Норвегия использовала валютную выручку, во-первых, для укрепления национального суверенитета в нефтегазодобыче, насытила отрасль собственными кадрами, обзавелась современными технологиями и оборудованием. Во-вторых, валюта пошла на диверсификацию традиционной экономики, всяческое ее развитие. И лишь когда среди своих льдов и фьордов норвежцы подняли уровень экономики и благосостояния населения до рекордной мировой планки, началось складирование собственно валютных излишков.
Мы же начали с другого конца и теперь так увязли в фактически иностранной уже нефтедобыче, что попытки ФИИР и разных «прорывных проектов» почти безуспешны.
Впрочем, рассказами о нашей нефтезависимости уже никого не удивишь, и мы быстро перешли к теме другой зависимости, гораздо меньше пока осознаваемой, но по существу – определяющей.
Я задаю вопрос профессорам: можете вы с позиций классической экономической теории объяснить смысл накопления Казахстаном золотовалютных резервов Нацбанка и валютных активов Нацфонда, притом что параллельно вся национальная экономика накапливает внешний долг — гораздо больший по объему и несоизмеримо более дорогой в обслуживании?
И не лучше ли, как сообразил бы любой норвежский студент, хотя бы покрывать одно другим, чтобы экономить хоть на процентах?
Или такой вопрос: почему кредиты в норвежском «Нефтестане» стоят в разы дешевле, чем в Казахстане? Та же ипотека, сильно подорожавшая после кризиса, все равно ниже 6% годовых.
У нас не принято говорить о внешнем долге – только о золотовалютных резервах.
Впрочем, оставим норвежских гостей в покое – они уехали просветленными. Пора просветиться и нам. Однако выводы – в конце, пока сами взглянем на наши несуразности:
Показатель
Данные на август 2013
(в $ млн)
Золотовалютные резервы Национального банка
25 863
Международные резервы Национального фонда
65 955
Итого валютных резервов у Казахстана
91 818
Валовой внешний долг Казахстана
145 393
государственный и гарантированный государством
5 728
межфирменные задолженности
70 928
Банковские и прочие задолженности
68 737
Как видим, загранице Казахстан задолжал в 1,58 раза ($145,4 млрд: $91,8 млрд) больше, чем оттуда должны нам. Такая полуторная пропорция была всегда – и когда накопления ЗВР и Нацфонда только начинались, и по сию пору. Причем первые лица страны никогда не говорят о внешнем долге, зато не упускают случая подчеркнуть рост валютных запасов. А если же тема долга все же возникает, следует убедительный ответ: государственная доля во внешнем долге весьма мала, прочее же никого не должно волновать – это дела частного бизнеса. Тем более что «слишком большая» доля внешних заимствований казахстанских БВУ (вспомним скандал с БТА) теперь снизилась, на первое место вышли всякие разные «межфирменные» займы-ссуды.
Хорошо, возьмем такое объяснение-успокоение за основу. Хотя и тут можно спросить у правительства: пусть для вас $5,7 млрд – мало, но почему бы и их брать не в долг, а из Нацфонда?
Баланс «инвестируем мы – инвестируют нас» — минус $26 млрд
Существеннее такой проверочный вопрос — на общее знание экономической теории: если частный бизнес, на свой страх и риск, берет деньги не в банках своей страны, а за рубежом, то почему он это делает? И неужто накопление негосударственного внешнего долга в самом деле никак не сказывается на национальной экономике, на ценах в стране и на уровне жизни населения?
А для подсказки такая свежая цитата от главы Народного Банка Умут Шаяхметовой: «Сегодня Казахстан, инвестируя за рубежом свыше $50 млрд Нацфонда, зарабатываетоколо $1 млрд в год за счет этого размещения. Однако мы платим в разы больше по обслуживанию внешнего долга наших компаний и других заемщиков».
Откуда она взяла этот миллиард долларов и «в разы больше»?
Вот вам вторая подсказка, составленная из строчек официального платежного баланса Казахстана:
Инвестиционные доходы к выплате, млн
20 666 в 2010
28 235 в 2011
28 308 в 2012
12 791 в первой половине 2013
Инвестиционные доходы к получению
2 557 в 2010
2 088 в 2011
1 944 в 2012
1 286 в первой половине 2013
в том числе по резервам и активам Нацфонда
828 в 2010
1 006 в 2011
1 028 в 2012
615 в первой половине 2013
Итого баланс инвестиционных доходов
— 18 109
— 26 146
— 26 364
— 11 505
Действительно, в 2012 Нацфонд заработал не миллиард, а целых $1028 млн. Однако общий баланс «инвестируем мы – инвестируют нас» дал минус $26,36 млрд. И это только за прошлый год! Тут г-жа Шаяхметова поделикатничала: диспропорция не в разы, а в десятки раз больше. Причем «минус» все годы устойчив.
Выходит, вслед за вывозом из Казахстана собственно нефти, за рубеж уходит еще один мощный поток — доходы от внешнего финансирования (инвестирования и кредитования) казахстанской экономики. Но у нас считается, что иностранные инвестиции в нашу экономику – это вообще замечательно, и чем больше, тем лучше, а от внешних займов – как бы никакого вреда.
На самом же деле, как раз вот в этой — уже не нефтяной, а финансовой «откачке» — и заключаются все неудачи «форсированного индустриально-инновационного развития», вся наша технологическая и социальная отсталость.
В этом как бы «безобидном» внешнем заимствовании кроется и наш уровень цен и стоимость жизни, почти как в развитых странах, и в то же время средняя зарплата в Казахстане, в полтора раза меньшая той, от которой в развитых странах отсчитывается порог бедности.
Как вести себя с аборигенами
Объяснение этому фактическому самоограблению есть. Оно очень простое и логичное. Надо только (как и в случае копирования норвежского опыта) посмотреть на решение задачи с другого конца.
Представьте, сказал я норвежским профессорам, что это вы добываете нефть в Казахстане и ваш норвежский банк все это финансирует. И при таких исходных условиях вам надо решить задачу, как сделать проект внешнего использования страны добычи наиболее для вас выгодным. Так вот, именно такая задача в Казахстане и решена – самым эффективным способом!
Первым делом вы должны внушить аборигенам, что правительство не должно вмешиваться в платежный баланс страны. И что иметь его избыточным – мудро и выгодно. Конечно, экспортировать больше, чем страна способна использовать валюты – глупо, но если это территория эксплуатируется на вывоз – чем больше вывезут, тем лучше.
Второе. Вы должны убедить местных государственных деятелей не тратить валютные излишки на разные там образовательные или индустриальные проекты, а упорно накапливать их в «ценных бумагах» развитых стран – тех же покупателей нефти. Тем самым кэш от продажи углеводородов будет возвращаться покупателям. Продавцов же мы будем просто хвалить за образцовое макроэкономическое поведение — они этому радуются как дети.
Далее мы должны объяснить Национальному банку, что его дело – не кредитовать банки второго уровня, а поддерживать курс тенге на валютной бирже, скупая избытки платежного баланса. Конечно, при этом и тенге во внутренней экономике оказывается в эквивалентном избытке, но для внешней эксплуатации здесь двойной выигрыш. Ведь тенговое переполнение достается не населению, не хозяйствующим субъектам и даже не коммерческим банкам – а тем же сырьевым экспортерам. Которым местные банки становятся нужными лишь для одного – ведения текущих счетов. А вся несырьевая экономика страны, вместе с не допущенными к экспортному обслуживанию банками, остается в денежном дефиците.
А этот дефицит (здесь особенно красивый логический заворот!) следует покрывать … внешними заимствованиями!
Вот все очень здорово и замкнулось. Осталось только втемяшить местным ботаникам, что ветер дует оттого, что деревья качаются. Красиво, в самом деле: инфляция (при таком монетарном переизбытке, да при таком завозе инфляции с импортом, да при таком неразвитом собственном производстве!) – повышенная, и вот под это-то повышение Национальный банк и поднимает базовую стоимость денег в стране. Аккурат хватает, чтобы обеспечивать коммерческую окупаемость внешнего кредитования — со всеми его страховками-перестраховками на нашу дикость и отдаленность!
Ну, а освобождение сырьевого экспорта от НДС, да еще и бюджетные компенсации экспортерам за НДС внутри страны (будто бы без этих много миллиардных — в долларах! — налоговых льгот-дотаций казахстанское сырье покупать не будут) – это уже заключительные штрихи на картине «экономика на вывоз».
Дайте им Нобелевку!
От политических выводов, что наше правительство, с очень даже местными фамилиями и лицами, является, по сути, правительством внешней эксплуатации природных ресурсов и населения Республики Казахстан, воздержимся. Наоборот, воздадим ему должное. Не знаю, как насчет Нобелевской премии мира, а «Нобелевку» по экономике наши макроэкономические руководители – заслужили. А возглавить группу лауреатов по праву должны ушедший и пришедший руководители Нацбанка. Нет, не они придумали и осуществили столь красивую схему – они к ней лишь приставлены исполнителями. Но зато какими исполнителями!
Скорее бы их вызвали для вручения. Да там бы у себя и оставили…
А вообще профессоры прибыли для сравнительного исследования норвежского и казахстанского опыта использования нефтяной выручки. И начали со ссылки на наше правительство, заверяющего, что в основу Национального фонда положена именно норвежская модель.
Переводчиком у нас был Ныгмет Ибальдин из КИМЭП, тоже профессор в этих вопросах, поэтому разговор получился компактным и без искажений. В середине беседы ученые мужи из Норвегии слегка ошалели, зато в конце признались, что услышали, наконец, «единственное вразумительное объяснение».
Почему кредиты в норвежском «Нефтестане» в разы дешевле, чем в Казахстане?
Да, сказали мы с Ныгметом, хором, наше правительство всячески подчеркивает, что при создании Нацфонда РК норвежский Нефтяной фонд взят за образец, это даже как бы икона. И с этим, добавлю от себя, можно согласиться. С тем уточнением, что все скопировано… с точностью до наоборот.
Когда открыли углеводородные месторождения в Северном море, Норвегия использовала валютную выручку, во-первых, для укрепления национального суверенитета в нефтегазодобыче, насытила отрасль собственными кадрами, обзавелась современными технологиями и оборудованием. Во-вторых, валюта пошла на диверсификацию традиционной экономики, всяческое ее развитие. И лишь когда среди своих льдов и фьордов норвежцы подняли уровень экономики и благосостояния населения до рекордной мировой планки, началось складирование собственно валютных излишков.
Мы же начали с другого конца и теперь так увязли в фактически иностранной уже нефтедобыче, что попытки ФИИР и разных «прорывных проектов» почти безуспешны.
Впрочем, рассказами о нашей нефтезависимости уже никого не удивишь, и мы быстро перешли к теме другой зависимости, гораздо меньше пока осознаваемой, но по существу – определяющей.
Я задаю вопрос профессорам: можете вы с позиций классической экономической теории объяснить смысл накопления Казахстаном золотовалютных резервов Нацбанка и валютных активов Нацфонда, притом что параллельно вся национальная экономика накапливает внешний долг — гораздо больший по объему и несоизмеримо более дорогой в обслуживании?
И не лучше ли, как сообразил бы любой норвежский студент, хотя бы покрывать одно другим, чтобы экономить хоть на процентах?
Или такой вопрос: почему кредиты в норвежском «Нефтестане» стоят в разы дешевле, чем в Казахстане? Та же ипотека, сильно подорожавшая после кризиса, все равно ниже 6% годовых.
У нас не принято говорить о внешнем долге – только о золотовалютных резервах.
Впрочем, оставим норвежских гостей в покое – они уехали просветленными. Пора просветиться и нам. Однако выводы – в конце, пока сами взглянем на наши несуразности:
Показатель
Данные на август 2013
(в $ млн)
Золотовалютные резервы Национального банка
25 863
Международные резервы Национального фонда
65 955
Итого валютных резервов у Казахстана
91 818
Валовой внешний долг Казахстана
145 393
государственный и гарантированный государством
5 728
межфирменные задолженности
70 928
Банковские и прочие задолженности
68 737
Как видим, загранице Казахстан задолжал в 1,58 раза ($145,4 млрд: $91,8 млрд) больше, чем оттуда должны нам. Такая полуторная пропорция была всегда – и когда накопления ЗВР и Нацфонда только начинались, и по сию пору. Причем первые лица страны никогда не говорят о внешнем долге, зато не упускают случая подчеркнуть рост валютных запасов. А если же тема долга все же возникает, следует убедительный ответ: государственная доля во внешнем долге весьма мала, прочее же никого не должно волновать – это дела частного бизнеса. Тем более что «слишком большая» доля внешних заимствований казахстанских БВУ (вспомним скандал с БТА) теперь снизилась, на первое место вышли всякие разные «межфирменные» займы-ссуды.
Хорошо, возьмем такое объяснение-успокоение за основу. Хотя и тут можно спросить у правительства: пусть для вас $5,7 млрд – мало, но почему бы и их брать не в долг, а из Нацфонда?
Баланс «инвестируем мы – инвестируют нас» — минус $26 млрд
Существеннее такой проверочный вопрос — на общее знание экономической теории: если частный бизнес, на свой страх и риск, берет деньги не в банках своей страны, а за рубежом, то почему он это делает? И неужто накопление негосударственного внешнего долга в самом деле никак не сказывается на национальной экономике, на ценах в стране и на уровне жизни населения?
А для подсказки такая свежая цитата от главы Народного Банка Умут Шаяхметовой: «Сегодня Казахстан, инвестируя за рубежом свыше $50 млрд Нацфонда, зарабатываетоколо $1 млрд в год за счет этого размещения. Однако мы платим в разы больше по обслуживанию внешнего долга наших компаний и других заемщиков».
Откуда она взяла этот миллиард долларов и «в разы больше»?
Вот вам вторая подсказка, составленная из строчек официального платежного баланса Казахстана:
Инвестиционные доходы к выплате, млн
20 666 в 2010
28 235 в 2011
28 308 в 2012
12 791 в первой половине 2013
Инвестиционные доходы к получению
2 557 в 2010
2 088 в 2011
1 944 в 2012
1 286 в первой половине 2013
в том числе по резервам и активам Нацфонда
828 в 2010
1 006 в 2011
1 028 в 2012
615 в первой половине 2013
Итого баланс инвестиционных доходов
— 18 109
— 26 146
— 26 364
— 11 505
Действительно, в 2012 Нацфонд заработал не миллиард, а целых $1028 млн. Однако общий баланс «инвестируем мы – инвестируют нас» дал минус $26,36 млрд. И это только за прошлый год! Тут г-жа Шаяхметова поделикатничала: диспропорция не в разы, а в десятки раз больше. Причем «минус» все годы устойчив.
Выходит, вслед за вывозом из Казахстана собственно нефти, за рубеж уходит еще один мощный поток — доходы от внешнего финансирования (инвестирования и кредитования) казахстанской экономики. Но у нас считается, что иностранные инвестиции в нашу экономику – это вообще замечательно, и чем больше, тем лучше, а от внешних займов – как бы никакого вреда.
На самом же деле, как раз вот в этой — уже не нефтяной, а финансовой «откачке» — и заключаются все неудачи «форсированного индустриально-инновационного развития», вся наша технологическая и социальная отсталость.
В этом как бы «безобидном» внешнем заимствовании кроется и наш уровень цен и стоимость жизни, почти как в развитых странах, и в то же время средняя зарплата в Казахстане, в полтора раза меньшая той, от которой в развитых странах отсчитывается порог бедности.
Как вести себя с аборигенами
Объяснение этому фактическому самоограблению есть. Оно очень простое и логичное. Надо только (как и в случае копирования норвежского опыта) посмотреть на решение задачи с другого конца.
Представьте, сказал я норвежским профессорам, что это вы добываете нефть в Казахстане и ваш норвежский банк все это финансирует. И при таких исходных условиях вам надо решить задачу, как сделать проект внешнего использования страны добычи наиболее для вас выгодным. Так вот, именно такая задача в Казахстане и решена – самым эффективным способом!
Первым делом вы должны внушить аборигенам, что правительство не должно вмешиваться в платежный баланс страны. И что иметь его избыточным – мудро и выгодно. Конечно, экспортировать больше, чем страна способна использовать валюты – глупо, но если это территория эксплуатируется на вывоз – чем больше вывезут, тем лучше.
Второе. Вы должны убедить местных государственных деятелей не тратить валютные излишки на разные там образовательные или индустриальные проекты, а упорно накапливать их в «ценных бумагах» развитых стран – тех же покупателей нефти. Тем самым кэш от продажи углеводородов будет возвращаться покупателям. Продавцов же мы будем просто хвалить за образцовое макроэкономическое поведение — они этому радуются как дети.
Далее мы должны объяснить Национальному банку, что его дело – не кредитовать банки второго уровня, а поддерживать курс тенге на валютной бирже, скупая избытки платежного баланса. Конечно, при этом и тенге во внутренней экономике оказывается в эквивалентном избытке, но для внешней эксплуатации здесь двойной выигрыш. Ведь тенговое переполнение достается не населению, не хозяйствующим субъектам и даже не коммерческим банкам – а тем же сырьевым экспортерам. Которым местные банки становятся нужными лишь для одного – ведения текущих счетов. А вся несырьевая экономика страны, вместе с не допущенными к экспортному обслуживанию банками, остается в денежном дефиците.
А этот дефицит (здесь особенно красивый логический заворот!) следует покрывать … внешними заимствованиями!
Вот все очень здорово и замкнулось. Осталось только втемяшить местным ботаникам, что ветер дует оттого, что деревья качаются. Красиво, в самом деле: инфляция (при таком монетарном переизбытке, да при таком завозе инфляции с импортом, да при таком неразвитом собственном производстве!) – повышенная, и вот под это-то повышение Национальный банк и поднимает базовую стоимость денег в стране. Аккурат хватает, чтобы обеспечивать коммерческую окупаемость внешнего кредитования — со всеми его страховками-перестраховками на нашу дикость и отдаленность!
Ну, а освобождение сырьевого экспорта от НДС, да еще и бюджетные компенсации экспортерам за НДС внутри страны (будто бы без этих много миллиардных — в долларах! — налоговых льгот-дотаций казахстанское сырье покупать не будут) – это уже заключительные штрихи на картине «экономика на вывоз».
Дайте им Нобелевку!
От политических выводов, что наше правительство, с очень даже местными фамилиями и лицами, является, по сути, правительством внешней эксплуатации природных ресурсов и населения Республики Казахстан, воздержимся. Наоборот, воздадим ему должное. Не знаю, как насчет Нобелевской премии мира, а «Нобелевку» по экономике наши макроэкономические руководители – заслужили. А возглавить группу лауреатов по праву должны ушедший и пришедший руководители Нацбанка. Нет, не они придумали и осуществили столь красивую схему – они к ней лишь приставлены исполнителями. Но зато какими исполнителями!
Скорее бы их вызвали для вручения. Да там бы у себя и оставили…
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
