Военная прокуратура перегибает палку

Два дела о дедовщине в воинской части № 41516, построенные на показаниях одних и тех же свидетелей, и, по мнению защиты, возбужденные только ради улучшения отчетности.

В пятницу Московский окружной военный суд оставил в силе приговор младшему сержанту Захару Сэу, осужденному за применение насилия к другому срочнику — суд первой инстанции установил, что молодой человек бросил в рядового железный прикроватный табурет. Сэу настаивает на собственной невиновности; его родственники уверены, что прокуратура при возбуждении дела руководствовалась собственными интересами; потерпевший признает, что заявление на младшего сержанта писать не хотел.
Инцидент с семикилограммовым табуретом
27 сентября 2013 года 235-й гарнизонный военный суд признал младшего сержанта Захара Сэу виновным в нарушении пункта «а» части 3 статьи 286 УК РФ («Превышение должностных полномочий с применением насилия или угрозой его применения»). Суд приговорил Сэу к шести месяцам лишения свободы и постановил, что наказание он будет отбывать в дисциплинарной воинской части.
Сэу призвали в армию в декабре прошлого года. Из Тверской области его направили в центр подготовки специалистов связи — воинскую часть № 41516 Домодедовского района Московской области. Мать призывника Нина Сэу, воспитывавшая сына одна, отмечает, что причин беспокоиться за сына у нее изначально не было — часть зарекомендовала себя как образцово-показательная, отзывы в интернете о ней были преимущественно положительные.
По словам самого Захара, руководство части тщательно следит за порядком: утром и вечером всех солдат осматривают на наличие синяков и ссадин.
За полгода Сэу дослужился до младшего сержанта и остался руководить курсантами в части.
«Служить Захар пошел по собственной инициативе, сам так захотел. Худенький, очень тихий и спокойный парнишка никогда ни с кем не конфликтовал, и уж тем более не дрался», — рассказывает бывший работодатель Захара Максим Макаров.
Тем не менее, по данным следствия, днем 7 августа 2013 года Сэу бросил в срочника Дмитрия Смирнова тяжелый прикроватный табурет, «желая показать свое мнимое превосходство над Смирновым, как военнослужащего позднего призыва».
По словам очевидцев и потерпевшего, младший сержант разозлился из-за того, что курсант поставил свою обувь возле кровати, а не в положенном месте. Вспылив, он вскочил со своей кровати и швырнул в сослуживца табурет; свидетели говорили, что все действия сержанта сопровождались громкой руганью.
В приговоре суда отмечается, что семикилограммовый металлический табурет попал Смирнову «по рукам», в результате чего потерпевшему была причинена физическая боль, а его честь и достоинство — унижены. 13 августа Смирнов написал заявление, в котором сообщил о нападении на него младшего сержанта Сэу.
Воинская часть №41516 Домодедовского района Московской области.
Начальник Захара на «гражданке», Максим Макаров, по его собственным словам, попытался разобраться в ситуации, как только узнал, что на его бывшего сотрудника возбуждено уголовное дело.
«Я поехал в военную прокуратуру Подольского гарнизона, где договорился встретиться со следователем, занимавшимся делом Захара — подполковником Ншаном Гутуляном. От него я и получил первую противоречивую информацию: во-первых, изначально он говорил, что инцидент произошел 11 августа, во-вторых, что табурет заехал Смирнову в шею. Потом даты, как и показания свидетелей, менялись. Мне рассказали, что табурет попал в спину потерпевшему, а потом оказалось, что удар пришелся по рукам», —вспоминает Макаров.
Никаких травм от брошенного в него металлического табурета Смирнов, по словам Гутуляна, не получил. Следов от удара, в том числе синяков, на его теле не осталось, а помощь врача солдату не потребовалась.
Версия следователей была основана на показаниях двух свидетелей — курсантов Михаила Баталина и Юрия Симочкина. По словам матери Захара Нины Сэу, свидетельства молодых людей были написаны «как под копирку». Так, Баталин вспомнил, что в момент конфликта он находился возле своей кровати, готовился ко сну и видел, как все произошло. Такие же показания дал и свидетель Симочкин.
«28 августа они одновременно вспомнили, что Захар напал на Смирнова не 11-го, а 7 августа. И это при том, что 7-го августа Захар заступал в наряд и лег спать на 20 минут раньше остальных», — добавляет Макаров.
Несмотря на путаницу с датами и отсутствие у потерпевшего зафиксированных повреждений, в разговоре с бывшим начальником Сэу следователь Гутулян сообщил, что избежать уголовного наказания молодому человеку уже нельзя.
«В личной беседе Гутулян, „абсолютно бескорыстно, с единственной целью помочь“, записал мне мобильный телефон своего друга-адвоката Александра Варегина. Мы встретились.
Адвокат сказал, что Захару, как ни крути, придется признать свою вину в избиении сослуживца. Тогда, по словам Варегина, ему удастся отделаться штрафом. При этом он вроде как государственный адвокат, но деньги за свою работу все-таки попросил», — рассказывает Макаров.
Родственники Сэу смогли передать адвокату лишь часть требуемой суммы, а позже вообще отказались от его услуг, говорит бывший начальник осужденного.
Дело было очень быстро передано в 235-й гарнизонный военный суд, уже в сентябре началось его рассмотрение. Своей вины в ходе слушаний обвиняемый так и не признал.
«Мой сын спросил: „Мама, почему я должен брать на себя вину за то, чего не совершал? “, а я не знала, что ему на это ответить», — вспоминает Нина Сэу.
Суд допросил далеко не всех предложенных защитой свидетелей. Так, не учтены оказались показания дневального, поскольку он в момент ссоры Сэу и Смирнова находился в соседнем помещении и, по мнению судьи, не мог видеть, как развивалась ссора между солдатами. При этом семье обвиняемого он рассказывал, что никакого шума в комнате курсантов не слышал. Показания четырех свидетелей защиты, допрошенных в ходе заседаний, судья принимать во внимание отказался, поскольку все они не смогли вспомнить, чем конкретно занимались в момент инцидента.
«При таких обстоятельствах суд берет за основу показания потерпевшего Смирнова, свидетелей Баталина и Симачкова, которые согласуются между собой и с другими материалами дела, а показания свидетелей защиты отвергает», — говорится в приговоре.
Расхождение в датировке преступления также не показалось судье подозрительным. Захар Сэу был признан виновным в применении насилия к курсанту Смирнову. До вступления приговора в законную силу он содержится на гауптвахте Алабинского гарнизона.
«Это все один малой организовал, я вообще заяву писать не хотел»
В пятницу 22 ноября Московский окружной военный суд рассмотрел апелляцию на приговор Сэу. Заседание началось с ходатайства потерпевшего Дмитрия Смирнова.
«Прошу прекратить уголовное дело в отношении Сэу по соглашению сторон», — обратился к суду потерпевший. До начала заседания он прятал лицо в ладонях и старался не смотреть в сторону родственников осужденного. После подачи ходатайства он несколько приободрился.
«Сэу загладил причиненный мне вред и претензий я к нему не имею», — подчеркнул Смирнов.
Впрочем, на вопрос судьи о том, как именно сторонам удалось достичь соглашения, если с осужденным потерпевший не виделся уже два месяца, Смирнов ответить не смог. Он замешкался, а потом признался, что претензии к Сэу у него отпали сами собой.
«Я просто простил его и хочу, чтобы закрыли дело», — тихо ответил потерпевший на уточняющий вопрос судьи. Впрочем, от своих показаний он так и не отказался — Сэу, по его словам, в августе действительно бросил в него табурет. Тем временем, 21-летний осужденный продолжал настаивать на собственной невиновности.
«2 августа к нам в часть приехала прокуратура с проверкой. Осмотрели нас, ничего не обнаружили, а потом вызывали по пять человек и просили жаловаться на сержантский состав. Думаю, что на меня Смирнов указал потому, что я делал ему мелкие замечания, это входило в мои обязанности. Сами подумайте, зная, что только что в часть приезжала прокуратура, зачем мне совершать преступление?» — спросил у судьи младший сержант.
По словам его матери, за время, проведенное на гаупвахте, он сильно побледнел и осунулся. Тем не менее, держался молодой человек уверенно, улыбался матери и сестре и даже пытался с ними шутить.
В ходе слушания Смирнов рассказал, что решение ходатайствовать о прекращении дела он принял после разговора с матерью осужденного — она приехала к нему в часть, чтобы поговорить.
«О чем поговорить? Почему вы хотели передать ходатайство через нее? Она вам родственница, что ли?» — недоумевал судья.
«Нет», — тихо ответил Смирнов.
«Вы писали ходатайство по своей инициативе?» — продолжил настаивать судья.
«Ходатайство? Ходатайство по своей!» — заверил его потерпевший.
В разговоре с корреспондентом Дмитрий Смирнов признал, что сам он не собирался подавать в прокуратуру заявление на Сэу.
«Вообще, все это произошло из-за одного малого, рядового по фамилии Рожко. Он после проверки пошел в прокуратуру жаловаться и потом всех за собой потянул. А я просто его попросил узнать, как в другую часть мне перевестись. Рожко был в курсе всей этой темы со стулом. Ну, б***ь, и рассказал там следователям. Меня вызвали дать показания», — рассказывает Смирнов. Он говорит, что ему самому надоели постоянные выезды в прокуратуру и суды; в армии ему осталось служить около полугода.
«Если Захара выпустят, я готов с ним поговорить. Ну, или не поговорить», — задумчиво добавил Смирнов и вернулся в зал, чтобы выслушать решение суда.
Судья Московского окружного военного суда, председательствовавший на заседании, оставил приговор Захара Сэу без изменений, а ходатайство Смирнова о прекращении уголовного дела против младшего сержанта отклонил.
«Сэу, вам понятно решение? К вашему сожалению, суд отклонил апелляцию», — с интонацией телеведущего переспросил судья. Получив утвердительный ответ, он кивнул и объявил заседание закрытым.
Опять статья 286
18-летний Вячеслав Букаткин из Тамбова, как и Захар Сэу, был призван на службу зимой 2012 года. Служить он отправился в ту же воинскую часть № 41516.
Через полгода службы на Букаткина также завели уголовное дело по статье 286 УК РФ. Потерпевшим вновь выступил рядовой Дмитрий Смирнов, а свидетелями — Баталин и Симочкин.
На этот раз их показания сводились к тому, что младший сержант Вячеслав Букаткин «превысил свои должностные полномочия при вечерней проверке телесного осмотра» и два раза ударил потерпевшего Смирнова в живот. Впрочем, обращения в санчасть потерпевшему тоже не потребовалось.

Вячеслав Букаткин.
«Обвинения моему сыну предъявили два раза, на разные даты. В конце концов, сошлись на том, что мой Слава напал на Смирнова 15 августа. Менялось и время, в которое Слава якобы ударил потерпевшего, хотя солдаты живут по распорядку дня и каждый из них знает точное время подъёма и время отбоя», — рассказывает Татьяна Букаткина.
По ее словам, свои вопросы о странной путанице в датах она пыталась задать следователю Военной прокуратуры Подольского гарнизона Гутуляну, на что тот ответил, что курсанты «не могут ходить везде с блокнотом и всё записывать». Букаткиным он также посоветовал обратиться к адвокату Варегину.
«Несмотря на то, что Варегин является якобы государственным адвокатом, он настойчиво предлагал нам заключить договор и внести 20 тысяч рублей на время следствия, а потом доплатить еще 25 тысяч.
Таким образом, бесплатный адвокат должен мне был обойтись в 45 тысяч рублей. При этом ничего не предпринимая в защиту моего сына, а предлагал ему во всем сознаться и получить штраф», — возмущается Татьяна Букаткина. От услуг Варегина она отказалась.
Дело Букаткина было направлено в Гарнизонный военный суд № 235. Однако приговор пока не вынесен — после первого заседания Букаткин попал в больницу с пневмонией левого лёгкого. Ожидается, что суд вновь приступит к рассмотрению дела 28 ноября.
«Мой сын хотел пойти в армию сам, от отсрочки сознательно отказался. Я не знала, что из него там сделают преступника. Если бы я знала, что армия не учит, а калечит, в жизни бы не отправила сына служить», — жалуется мать солдата.
Родственники Сэу и Букаткина уверены в том, что следователи, судья и адвокат «состоят в каком-то сговоре». «Понятно, что в прокуратуре работают за „палки“, им нужны дела и нужно искать виновных, в противном случае их сократят», — предполагает Максим Макаров. Он и Нина Сэу сомневаются, что руководство воинской части имеет какое-то отношение к возбуждаемым на срочников делам.
«Есть еще версия, что командира части хотят убрать с занимаемой должности, для чего в части и нужно найти серьёзные нарушения. В ходе официальной проверки их не обнаружили, теперь прокуратура начинает действовать таким образам, выдумывать такие дела, как наши», — добавляет Татьяна Букаткина.
Родители обвиняемых в насилии в отношении курсантов молодых людей строят предположения и о том, почему выбор следователей пал именно на Захара и Вячеслава — оба они не из Москвы; обоих воспитывали матери. «Скорее всего, посмотрели по анкетам, что отцов у них нет, заступиться, в случае чего, за них некому», — размышляет Нина Сэу. Ни она, ни Татьяна Букаткина, потерпевшего Смирнова и обоих свидетелей, давших показания на их сыновей, виноватыми не считают.
«Наверняка на них надавили в прокуратуре, мне, как матери, их очень жаль», — говорит Татьяна Букаткина. Между тем, курсантов Дмитрия Смирнова, Михаила Баталина и Юрия Симочкина, дважды за год дававших показания на своих сослуживцев, осенью перевели в другие воинские части. Смирнов оказался в воинской части № 24301-9, расположенной в городе Чехов.
«Я могу сказать точно, что дела по этой брошенной табуретке могло и не быть, ведь Смирнов не был инициатором уголовного дела, инициатива о его возбуждении исходила от прокуратуры», — подчеркивает адвокат Захара Сэу Дмитрий Шагин. Он уверен, что ведомство получило сигнал пресекать все факты неуставных отношений, но истолковала его своеобразно.
«В прокуратуре искусственно создали доказательства по делу Сэу. А потом дело было передано в суд и надежды там что-то доказать особо не было», — говорит Шагин. Тем не менее защита младшего сержанта, обвиняемого в превышении должностных полномочий, намеревается обратиться с жалобой в президиум Московского окружного военного суда, а если потребуется — в Верховный суд.