В 2013 году власть стала удивлять

«В действительности все выглядит иначе, чем на самом деле» — эти слова Станислава Ежи Леца вполне передают ощущения от политического процесса в 2013 году.

Привычные представления о его устройстве весь год подвергались беспрестанной ревизии практикой. Возможно, речь идет о формировании новой политической модели, которая будет отличаться от прошлой не только по форме, но и по содержанию.
Первый заместитель главы администрации президента Вячеслав Володин подвозит на своей машине к Сахаровскому центру главу Московской Хельсинкской группы Людмилу Алексееву. Бытовая вежливость выглядит политической сенсацией хотя бы потому, что весь год часть НКО подвергалась давлению со стороны властей. И уж точно разрывом привычного шаблона становится новость о том, что некоторые из числа не устраивающих власти НКО получают государственные гранты.
В конце декабря выходит на свободу Михаил Ходорковский, хотя еще в начале месяца «третье дело ЮКОСа» считалось почти решенным. Свободу господину Ходорковскому дает лично господин Путин. При этом за год — впервые, наверное, в мировой практике — произошли сразу две амнистии (оба проекта, тоже впервые, вносились президентом). После первой, экономической, которая на деле коснулась менее 2 тыс. человек, сразу последовала вторая, более масштабная — к 20-летию Конституции. Она может принести свободу уже примерно 20 тыс. осужденных, среди которых есть и политические противники действующей власти. В начале года это казалось невозможным.
В начале года Дума принимает закон, разрешающий субъектам отказываться от прямых выборов глав региона. Но, вопреки многим прогнозам, норма вводится только в республиках Северного Кавказа, о которых изначально и шла речь. Пока реализация совпадает с обоснованием. Если же говорить о предвыборной практике, то единый день голосования-2013 был предельно противоречив: в одних регионах оппозиционные кандидаты выдвигаются и даже кое-где побеждают, в других выборы проходят жестко — в полном соответствии с прошлым избирательным укладом.
Противоречивость в обозначении и проведении единой линии обозначилась в борьбе с коррупцией. В конце октября глава администрации президента (АП) Сергей Иванов впервые публично подвел итоги кампании по проверке чиновничьих деклараций. Он объявил, что в отношении 20 чиновников, не отчитавшихся или некорректно отчитавшихся по расходам, начались дополнительные проверки. 200 человек были уволены в связи с утратой доверия после оценки деклараций о доходах и имуществе, из них 5 — в центральных аппаратах федеральных органов, 158 — в их территориальных подразделениях и только 32 — на муниципальном и региональном уровнях. Из чего глава АП сделал вывод: проверки на местах проводятся менее тщательно. Тогда же господин Иванов сообщил о 18 «углубленных антикоррупционных проверках» в отношении высокопоставленных чиновников. Среди названных оказался и заместитель директора Рособоронзаказа Александр Домбровский, уволенный накануне заседания Совета по противодействию коррупции как раз, как заверили в Кремле, из-за «недостоверных данных» в декларации о доходах и имуществе. Спустя несколько дней директор Рособоронзаказа Александр Потапов заявил, что с сожалением отнесся к потере «серьезного профессионала», о котором остается «высокого мнения». Публичное сожаление высокопоставленного чиновника об уволенном заместителе тоже можно охарактеризовать словом «впервые». Отметим, что в 2013 году были арестованы по обвинению в коррупции два руководителя региональных столиц: победивший на оппозиционных лозунгах мэр Ярославля Евгений Урлашов и мэр Астрахани Михаил Столяров, победу которого на выборах в марте 2012 года отстаивали «Единая Россия» и Центризбирком (в заключении находится и глава Махачкалы Саид Амиров, но ему предъявлены иные обвинения).
Президент заинтересован в снятии социальной напряженности, говорит глава Национального антикоррупционного комитета Кирилл Кабанов. Если в 2008 году, по опросам «Левада-центра», коррупция беспокоила 27% россиян, то в 2013 году — уже 39%, третье место после роста цен и бедности.
Казалось бы, все логично: коррупция стала и общественной, и управленческой угрозой, власти приняли меры, попутно выхватывая козыри у своих противников. Однако все эти усилия смазываются перипетиями в расследовании деятельности экс-министра обороны Анатолия Сердюкова. Который к тому же вышел на работу в «Ростехнологии». То есть последовательность в деле борьбы с коррупцией получилась несколько непоследовательной.
Столь же противоречивыми кажутся объявленные в этом году две масштабные реформы — судебной системы и местного самоуправления (МСУ). О последней заговорили осенью, когда сначала премьер Дмитрий Медведев и его первый заместитель Игорь Шувалов заговорили о необходимости перераспределения полномочий, а затем и Владимир Путин, дважды встречавшийся с представителями МСУ, предложил муниципалам подготовить свои предложения. Причем в послании президент заявил, что районный уровень МСУ «выхолощен», и потребовал внести поправки в закон о МСУ уже в 2014 году. Однако, вопреки заявлениям муниципалов о том, что помимо дополнительных полномочий им нужно их гарантированное финансирование, реформа может пойти по другому пути. Фонд ИСЭПИ уже подготовил предложения, вообще выводящие города с уровня МСУ (такой же вариант предлагал президентский «Народный фронт»). А интриги будущей реформе добавляет прозвучавшее уже после этого заявление Владимира Путина на итоговой пресс-конференции о том, что «мэров нужно только выбирать».
Напротив, судебная реформа, предполагающая слияние Высшего арбитражного суда (ВАС) и Верховного суда (ВС) в единый суд, стала полной неожиданностью для юридического сообщества. Необходимость внесения соответствующих поправок в Конституцию Владимир Путин в послании объяснил вынесением «разных решений по схожим делам, а то и по одним и тем же», в результате чего «возникает правовая неопределенность». Однако конкретных примеров таких расхождений никто так и не привел — ни при обсуждении в профильном комитете Госдумы, ни на пленарном заседании. При этом Дума проигнорировала все замечания глав ВС и ВАС. В частности о том, что реформа противоречит конституционному и международному принципу несменяемости судей, который, как отмечал в своем отзыве глава Антон Иванов, сохранялся даже «при изменении конституционного строя РФ».
Политическая линия напоминала пунктир и в кадровых вопросах. Самый показательный пример — судьба Владислава Суркова. В мае его фактически изгнали с поста главы аппарата правительства, однако уже через несколько месяцев он занял пост помощника президента, отвечающего за важнейший для Владимира Путина участок.
Конфликты решений — как кадровых, так и содержательных — обычно принято объяснять борьбой в президентском окружении или, как это называлось во времена второго путинского срока, «схваткой башен». Однако в 2013 году это объяснение не выглядит исчерпывающим хотя бы потому, что размах маятника между решениями слишком велик. Когда выбор стоит между «третьим делом ЮКОСа» и освобождением Михаила Ходорковского, это уже не просто аппаратные дрязги, а политический конфликт. Когда политическое руководство выдвигает инициативу по национализации элит и деофшоризации, оно не может не понимать, что вступает в конфликт с интересами групп, на которые опиралось многие годы. Исполнительность бюрократов и промышленников подвергается слишком серьезным испытаниям — и это вполне политический выбор. Последовательность которого будет проверена в 2014 году.