Кто и кого обстреливает в Донецке

Совет национальной безопасности и обороны Украины готовится предъявить доказательства того, что обстрел Донецка и Луганска осуществляют сами представители непризнанных республик — «террористы». По словам спикера СНБО Андрея Лысенко, у Киева таких доказательств «очень много».

В качестве примера Лысенко приводит Донецк. По его словам, артиллерия ополченцев ведет огонь из района аэропорта, то есть с территории, контролируемой украинскими военными. «Эти провокационные обстрелы ведутся с тем, чтобы показать, что якобы это украинские военные обстреливали», — сказал Лысенко. Корреспондент «Русской планеты» отправился в зону боевых действий, откуда снаряды долетают до жилых кварталов Донецка.
15-й участок
Жилой массив, примыкающий к Донецкому аэропорту, — это три микрорайона: Октябрь, Застанционный и 15-й участок. Люди живут здесь как в обычных деревянных домах, так и в современных кирпичных постройках. С одной стороны района проходит железная дорога (она отделяет его от остального города), с другой — улица Стратонавтов, за которой через несколько сот метров начинается территория аэропорта «Сергей Прокофьев», где с июня базируются силы украинской армии.
Попасть в самый опасный район города просто. На общественном транспорте нужно добраться до железнодорожного вокзала и по подземному переходу перейти пути (надземный закрыт из-за опасности попадания снарядов). На привокзальной площади со стороны Донецка до недавнего времени кипела жизнь — каждый день к железнодорожным кассам выстраивались очереди желающих покинуть город (накануне стало известно, что отправка поездов с вокзала прекращена из-за повреждения путей. — РП). Отсюда отправлялись автобусы в донецкие пригороды, маршрутки и троллейбусы в центр города, работали привокзальные магазины и палатки с чебуреками.
Площадь с противоположной от вокзала стороны практически пуста. Жилой сектор, который начинается в пятидесяти метрах от железнодорожных путей, напоминает зону отчуждения. Как говорят местные жители, людей здесь осталось не больше трети от прежнего числа.
Боевые действия начались в этом районе 26 мая, когда соединения ДНР предприняли неудачную попытку занять здание аэровокзала, взлетно-посадочную полосу и технические помещения. Командир батальона «Восток» Александр Ходаковский рассказывал, что между ополчением и украинской частью, размещенной в здании аэропорта, существовали «предварительные договоренности», но вместо капитуляции военные вызвали подмогу, в том числе боевую авиацию. Ополченцы понесли большие потери и вынуждены были отступить.

Жилой дом после попадания снаряда в микрорайоне 15-й участок, Донецк.
Отступали они как раз через жилой сектор, а украинская авиация их преследовала. В результате обстрела появились первые жертвы среди гражданского населения: рядом с железнодорожным вокзалом артиллерийскими осколками были убиты парковщик и пожилая женщина.
10 июля ополчение вновь попыталось взять штурмом аэропорт, и вновь мэрия попросила жителей поселков «не подходить к окнам». 21 июля здесь же, в районе вокзала, погибли четверо. Кроме того, именно с этого направления идут постоянные обстрелы города.
Показать разрушения на 15-м участке соглашается Сергей, живущий в этом же районе на улице Луговой. Я встречаю его у станции, и мы вместе идем по вымершему поселку.
Он показывает бетонный забор, пробитый снарядом: «Видишь — дуршлаг». Вот наполовину сгоревший каменный дом. «Это вовремя пожарники приехали, потушили. Весь поселок разбомбили», — сетует Сергей. Он рассказывает, что снаряд прилетел и в его огород, затем взорвался у соседа на участке. «Вот, смотри» — снова следы обстрела, посеченные бетонный забор. «Смотри, какая убийственная сила, это ужас!»
«Утилизируют, короче, снаряды, — говорит он. — С советского времени девать некуда, стреляют куда попало».
— Посмотрите: нема никого. Магазины позакрывались все, — мы проходим продуктовый и магазин запчастей. — У нас специально таблички вешают на двери: «Уважаемые господа мародеры, товара нет, нечего сюда лезть». Пришли на Октябрь за хлебом, а там сломанный магазин. Снаряд попал — и нет магазина, — рассказывает он о жизни оставшихся жителей.
— Мусор не вывозят? — идем мимо помойки.
— Кто сюда поедет, о чем ты говоришь.
«Вы на маршрутке приехали?» Мы встречаем пожилого жителя, который идет, опираясь на палку. «Не ходит семьдесят первая, давно уже. Ни одного автобуса. Сегодня стоял один, а как стрелять начали, он развернулся и уехал. Да ты что, отец, спал что ли, ты где живешь!»
«Самые основные остались, — говорит Сергей. — Не больше тридцати процентов. Как-то вижу: один дед сидит на завалинке, тут снаряды летают. Я говорю: «Дед, ты чего?» — а он: «Мне уже поздно бояться»». Многие люди не смогли взять собак, которых держали у дома, отпустили их на волю и теперь собаки сбиваются в стаи.
Ближайшее бомбоубежище, в котором можно укрыться от снарядов, — это тот самый подземный переход на вокзале. Идти туда, если быстрым шагом, минут двадцать. Это всегда лотерея, поясняет Сергей: «Один побежал — не успел, а другой остался стоять и выжил. А недавно в подвале пять человек прятались, в дом снаряд попал, и все задохнулись от дыма».
Последний блокпост
Мы выходим на улицу Стратонавтов. Направо — аэропорт, до него отсюда — километра полтора. Налево дорога идет в сторону населенного пункта Пéски (здесь говорят с ударением на первый слог). По улице раньше ходили троллейбусы. Теперь на асфальте лежат провода, а некоторые столбы перебиты снарядами. Наискосок от блокпоста — пятиэтажка, в которой все еще живут люди.
На бывшей автобусной остановке «Улица Минина» оборудован блокпост ополчения: бетонные блоки и шины перед ними. Он на самой передовой, дальше аэропорт, украинские позиции. Бойцы проверяют мои документы, и один из них, с позывным Чук, проводит краткую экскурсию.
27 июля блокпост атаковали с двух сторон. Боевая техника украинских силовиков вышла из аэропорта, часть зашла слева, со стороны Песок, часть справа, от аэропорта.

Улица Стратонавтов после обстрела.
Справа был БТР, («расстрелял боекомплект и ушел»), слева — танк («вот блок стоит — видишь дыра, тридцатого калибра?»).
К аэропорту можно выйти и напрямую. «Но здесь, — Чук показывает тенистую аллею,— может только пехота пройти. Ну и снайперы иногда здесь работают».
По данным ополченцев, в аэропорту постоянно находится около пятисот человек. «С крыш мы их всех сняли, сейчас они внизу — там, насколько мы знаем, бомбоубежище на пять тысяч человек, в три этажа. В коммуникациях все прячутся. Достать мы их пока не можем».
Чук перечисляет: «Во-первых, минометные установки типа Василька (2Б9 «Василек» — автоматический миномет калибра 82 мм. — РП). Они стоят на мобильной установке — передвигаются, на 66-м «газоне» (ГАЗ-66), судя по звуку техники, либо на КАМАЗах. Передвигаются туда-сюда — то здесь стрельнут, то там стрельнут. По городу лупят конкретно, по нам редко попадают».
Чук рассказывает, что буквально полчаса назад ополченцы совершали вылазку в сторону Песок, и их обстреляли из минометов «Василек».
— Знаем, что у них около двенадцати «Шилок» (зенитная самоходная установка. — РП), два танка, и около пяти БТРов.
— Из миномета можно до города добить?
— Легко. Что и делают. Иногда они вывозят с Песок «Град» — две или три установки. Буквально несколько дней назад отработали по центру — видели, наверное, кирпичные новые дома красные?
Именно в этих обстрелах обвиняли и самих ополченцев.
— Как мы будем сами по себе стрелять? Бред. В войнушку мы в любой момент поиграть можем.
Спрашиваю, действительно ли армия избегает уличных боев. «Конечно, они боятся — с удовольствием посмотрел бы им в глаза. Не выходят они к нам на бой».

Жилой дом на улице Панфилова после обстрела.
Надвигающегося штурма города сам Чук не боится. «В Шахтерске точно так же работали градами и минометами, ребятишек у нас пощелкали. Ну ничего. Отошли? Отошли. И здесь отойдут. Вот с утра пытался зайти батальон Днепр, отбили же? Отбили. Будем ждать здесь теперь. Нащупывают слабые места — Путиловку (соседний с аэропортом район за железной дорогой. — РП) обстреляли, но пацаны вовремя подскочили, отбили».
«Раздолбаем их, и все, тут думать даже нечего», — уверен ополченец.
Обстрел
«Опять перехват получили — они в какой-то переулок выдвигаются, будут обстреливать, — говорит Чук. — Если увидим, отпор дадим. Но, как правило, они по домам жилым работают, разозлить народ хотят, настроить против ополчения».
На блокпосту появляются люди в штатском, они представляются контрразведкой.
Меня контрразведчики считают подозрительным человеком, поскольку я пришел один, без сопровождения из числа ополченцев. Они устраивают проверку.
Контрразведчики объясняют, почему посторонний человек на посту кажется им подозрительным. Артиллерийский или минометный огонь ведется по приблизительным координатам, затем на месте обстрела появляется корректировщик — человек, который дает более точные сведения для следующей серии артиллерийских залпов.
С момента предыдущего обстрела прошел почти час, сейчас затишье — как раз время появиться разведчику со стороны украинских силовиков.
Именно в корректировке огня обвиняют задержанную украинскую летчицу Надежду Савченко. Ловят корректировщиков огня и в Донецке — по данным РП, сейчас несколько человек, которых подозревают в корректировке огня по городу, ополченцы держат в плену в здании СБУ. Им, как правило, грозит военно-полевой трибунал, а после — высшая мера наказания. Корректировщики часто ездят на велосипедах — к ним особое внимание ночных патрулей в Донецке.
«Как шел от станции?» — люди в штатском изучают записи на камере, видеофайлы в компьютере.
Находят видео интервью с Семеном Семенченко, командиром батальона «Донбасс» (оно записано в июне, в тренировочном лагере Национальной гвардии под Киевом).
— Ох, компьютер жалко, — тычет контрразведчик пистолетом в экран.
— Что там? — спрашивают бойцы.
— Да тут батальон «Донбасс».
— «Днепр»?
— Не-е, «Донбасс».
Внезапно раздается артиллерийский залп. Бойцы и двое контрразведчиков падают на землю. «Ложись!» — кричат мне. Вместе с контрразведчиком лежим за деревенским колодцем (бетонное кольцо и деревянный «домик» сверху). «Спасет?» — спрашиваю. «У нас выбора нет».
Мы всемером лежим на земле.
«Ну что, кто по городу стреляет? Ополчение?» — оборачивается ко мне один из бойцов.
Через секунду или две над головой слышен свист удаляющегося снаряда. Стихает. Контрразведчик считает: раз, два, три… двадцать секунд. Вдалеке — звук взрыва. «Это далеко, по городу».
Огонь ведут совсем рядом — где-то наискосок за пятиэтажкой, максимум — в километре от нашего местоположения.
Еще залп. Десять секунд — это ближе к нам. Пятнадцать секунд — «опять дальше ударило». Бойцы расслабляются и ложатся набок. «Это что там?» — со стороны Песок звучит очередь, ополченцы поднимают голову. Далеко, ложатся обратно.

Ополченец Чук рядом с блокпостом, улица Стратонавтов.
Обстрел длится около получаса. «Заметь, мы не отвечаем» — на протяжении тридцати минут действительно не прозвучало ни одного ответного залпа.
Артиллерия стихает. «Посиди еще», — советует боец. Ополченец рассуждает о методах украинских военных: «Они западную практику применяют — сначала разрушить инфраструктуру, а затем войти в город».
АТО, финал
В Совете по национальной безопасности и обороны Украины говорят: у силовиков — новая тактика ведения АТО. «Точечное уничтожение формирований ополченцев и колонн с техникой оказалось заметно эффективнее фронтального наступления», — утверждает Андрей Лысенко.
«Силы антитеррористической операции готовятся к финальной стадии освобождения Донецка. Наши силы полностью отрезали Донецк от Луганска. Мы работаем над освобождением обоих городов», — добавил Лысенко. По данным штаба, Донецк полностью отрезан от Луганска — а значит, и от границы с Россией, откуда в ополчение приходит гуманитарная помощь, подкрепление и, как утверждают в Киеве, военная техника.
К окрестностям Донецка подошли главные силы АТО и территориальные батальоны, говорят силовики. Точно известно о присутствии в окрестностях Донецка батальонов «Азов», «Шахтерск» (представители этих подразделений даже хотели объявить о начале штурма города), «Днепр» и, на подступах — «Донбасс».
«Идет подготовка к освобождению города, — говорит Лысенко. — Мы не будем объявлять о начале наступления, мы будем говорить только о моменте освобождения этих городов».
Недавно назначенный премьер-министр непризнанной Донецкой народной республики (а заодно командир подразделения «Оплот») Александр Захарченко объявил о контрнаступлении ввиду «сильной деморализации украинских войск». Кроме морального состояния противника, ДНР надеется на военную технику, в том числе переданную им украинскими военными в обмен на выход из «южного котла» на границе с Россией, а это более двухсот единиц танков и БТР.