Снеугоборочник-убийца удобен для роли стрелочника?

Защитник водителя снегоуборочной машины рассказал, что во «Внуково» скрывают имя диспетчера и других возможных причастных к катастрофе «Фалькона».

«Мой подзащитный сутки ничего не ел и не пил, и на допросе не раз терял нить разговора», «Все решили роковые 30 секунд», «Мы до сих пор не видели акта освидетельствования», «Мы не знаем имени диспетчера и старшего инженера, которые отвечают за безопасность полетов и контролируют маршрут движения спецтехники», — заявил на пресс-брифинге на радио «Эхо Москвы» Александр Карабанов, адвокат водителя снегоуборочной машины Владимира Мартыненко, которого задержали по делу о крушении самолета «Фалькон-50».
Журналисты поинтересовались, употреблял ли Владимир Мартыненко какие-то жидкости, содержащие алкоголь, либо спиртосодержащие лекарственные препараты.
— Никакой алкоголь мой подзащитный не принимал. Он проходил обязательный медицинский осмотр перед заступлением на рабочую смену. Врач подтвердил, что он был полностью трезв. Из-за болезни сердца Мартыненко действительно утром принимал ряд препаратов, которые вряд ли могли повлиять на наличие в его крови алкоголя.
— Прошла информация, что Владимир Мартыненко, чтобы согреться, пил кофе с ликером.
— Я слышу об этом в первый раз. После трагедии Мартыненко повезли на освидетельствование. Это исследование обычно делается минут за 15-20, как знают многие автолюбители, которые проходили через эту процедуру. Но вот уже идут вторые сутки, а нас никто с этим актом не знакомит. В этом деле начались странности. Мы до сих пор не знаем имени диспетчера. Это он прежде, чем давать разрешение самолету на взлет, должен был убедиться, что на взлетной полосе никого нет. Мартыненко — единственный фигурант этого дела. Сейчас мы добиваемся от следователей, чтобы они рассматривали все версии.
— Получал ли Мартыненко какие-то сообщения от диспетчера, когда находился на взлетно-посадочной полосе?
— В этот день на уборку территории, прилегающей к взлетно-посадочной полосе, и самой полосы, вышла целая бригада водителей. Вереница машин шла в сопровождении машины со спецсигналами. У всех водителей были рации, они были на связи со старшим инженером. Согласно инструкции, если совершаются какие-то маневры вне запланированных маршрутов, они координируются старшим инженером. В протоколе допроса отображено, что Мартыненко в ходе работ периодически сверял свой маршрут с этим специалистом. Это легко проверить. У каждого водителя есть свой позывной. Во время уборки произошел инцидент, который в дальнейшем и повлиял на трагическую ситуацию. Машина моего подзащитного несколько раз чиркнула днищем по какому-то выступу на территории, прилегающей к ВВП. Мартыненко вышел из машины, чтобы проверить, есть ли повреждения. Этих 20-30 секунд хватило, чтобы он потерял свою колонну из вида. Это все следует из показаний моего подзащитного. Далее, взаимодействуя со старшим инженером по рации, он пытался догнать свою колонну. Дальнейшая моя версия, которая будет еще в дальнейшем проверяться на основании опросов и доказательств, состоит в том, что основная колонна спецтехники ушла со взлетно-посадочной полосы, вероятно, диспетчер это увидел. Но из-за сложных погодных условий он не увидел, что за этой колонной движется еще один автомобиль. В этом, скорее всего, и была трагическая ошибка диспетчера, после чего он и дал команду на взлет.
— Вы общались с родственниками своего подзащитного. Мартыненко не жаловался на какие-то трудности?
— Сын Мартыненко рассказывал, что отец очень дорожил своей работой. У них— самая обычная российская семья. Владимир — пенсионного возраста. Потерять работу для него значило лишиться большей части средств к существованию. Во «Внуково» он проработал 10 лет, у него была приличная квалификация по этому профилю. Со слов сына, он мог закрытыми глазами выполнять все маршруты и те задачи, которые перед ним стояли.
— Сразу после авиакатастрофы на официальном сайте аэропорта в экстренном порядке подменили название компании, занимающейся уборкой.
— Именно поэтому, по просьбе родственников, мы решили сделать расследование максимально прозрачным, чтобы не было по этому делу каких то двойных трактований, фальсификаций. Здесь явный конфликт интересов. Потому что, кроме возбуждения уголовного дела, последуют многомиллионные иски за эту трагедию. Если, например, в ходе следствия будет установлено, что ошибся диспетчер в результате халатности или погодных условий, тогда ответчиком действительно станет компания. Если следствие докажет, что Мартыненко был пьян, сел самовольно на эту технику, нарушив все инструкции, то все эти иски могут быть предъявлены именно ему как виновнику авиакатастрофы. А что с простого работяги взять? Мы понимаем, что по сути будем бороться в правовом поле с компанией, у которой огромный как административный, так и материальный ресурс. Компания сейчас пытается оградить себя от потенциальных угроз по претензиям, связанным с гражданскими или арбитражными процессами. Неспроста сейчас администрация «Внуково» воздерживается от каких-либо комментариев. Все знают фамилию водителя снегоуборочной машины, который, якобы, сел пьяным за руль, но никто не знает фамилии диспетчера, а также старшего инженера, который по своим должностным обязанностям и должен был контролировать как маршрут, так и качество выполнения работ. Мартыненко — обыкновенный водитель. В его задачу входило исключительно выполнение работ, связанных с его маршрутным листом. Он не имеет понятия о действиях воздушных транспортных средств, связанных со взлетом и посадкой. У него нет ни доступа к информации, ни объемной картинки.
— Не было ли у вашего клиента каких-либо жалоб на своих работодателей?
— Каких-то жалоб на организацию работ до этого момента не было. Это был обычный рабочий день. Смена у них длилась по 12 часов. За все 10 лет работы у Мартыненко не было ни одного взыскания.
— В каком состоянии сейчас находится ваш подзащитный?
— После того, как мы приехали на место происшествия, в течение 3 часов не могли получить разрешения на общение с подзащитным. Мы не понимаем, что с ним было в течение 12 часов после авиакатастрофы, мы не понимает, кто и о чем с ним разговаривал, мы не понимаем, какие документы он без нас мог подписать. Тем более, что сам Мартыненко заявил, что сутки ничего не ел и не пил — не потому, что ему не давали, а потому что находился в шоке. По его собственному признанию ни раз в ходе допроса он терял нить разговора. Удивительно, что после такой трагедии, такой страшной аварии, когда его машина тоже была перевернута, он на какое-то время потерял сознание, на водителе нет ни царапины. Тем не менее, я понимаю, что могут быть какие-то скрытые телесные повреждения, сотрясение мозга. И я буду настаивать на проведении обследования.
Журналисты напомнили, что, по сообщениям информагентств, авиадиспетчер просто не мог видеть, что машина Мартыненко по каким-то причинам отстала от колонны и осталась на полосе, так как его вышка находится на отдаленном расстоянии. Диспетчер поддерживает с бригадой спецтехники только радиосвязь. Также представители СМИ поинтересовались, была ли машина Мартыненко оснащена датчиками GPS, которые позволили бы определить местоположение транспорта?
Адвокат парировал:
— А вот это точно проблемы не Мартыненко. Это вопрос к специалистам, которые отвечают за безопасность полетов.
— В каком статусе сейчас находится Мартыненко?
— Он был задержан и допрошен в качестве подозреваемого. Я отдаю себе отчет, что в течение ближайших суток его статус может измениться. Все идет к тому, что он станет обвиняемым. Мой подзащитный сейчас очень удобен для роли «стрелочника», чтобы на него переложить всю ответственность. Мартыненко говорит, что получал все указания по радиосвязи. Мы сейчас ходатайствуем, чтобы эту запись изъяли, расшифровали, чтобы понять, какой диалог был между моим подзащитным, старшим инженером и диспетчером.