Родила здорового, а умер от "врожденных патологий"

В октябре прошлого года в подмосковном роддоме при загадочных обстоятельствах погиб новорожденный мальчик.

«ВАШ СЫН ЗДОРОВ»

Клин — типичный подмосковный городок. 65 километров от МКАД, 80 тысяч жителей. Оживленная трасса М10 разрезает город поперек. Из развлечений — пара крупных торговых центров и старенький парк. Почти все взрослое население работает в Солнечногорске и Москве.

33-летняя София Горяникова перебралась сюда вместе с мужем и двумя детьми девять лет назад. Приехали из Ставропольского края. Когда сын с дочкой немного подросли, пара решилась родить третьего.

Беременность прошла в приятных хлопотах: коляска, кроватка, первая одежда… Имя выбрали, как только стал известен пол ребенка — Роман.

В прошлом году 25 августа Горяникова по рекомендации врачей легла в Клинский роддом на сохранение. За плечами у нее было уже два кесарева сечения, и медики решили перестраховаться.

— В роддоме я три раза в день делала кардиотокографию, сдавала анализы, проходила несколько УЗИ. Беременность протекала абсолютно нормально, — рассказывает София.

Последнее перед родами УЗИ Горяникова сделала 4 октября. Результат: плод развит нормально.

Спустя три дня, 7 октября, на свет появился маленький Рома. Роды были внеплановыми — рано утром София почувствовала боли в области шва, оставшегося после предыдущих операций. Врачи отправили в операционную.

— Когда я пришла в себя после наркоза, врач-неонатолог рассказал, что все хорошо, у вас родился здоровый и гиперактивный малыш. По шкале Апгар (используется для первичной оценки состояния новорожденных) ему дали восемь баллов из десяти возможных, — вспоминает Софья.

Вот только показывать малыша маме, которая после кесарева находилась в реанимации, не торопились. Работники операционного блока только руками разводили — после родов они передали мальчика в отделение для новорожденных, там решат, когда принести младенца.

Врач Андрей Фатчихин днем успокаивал счастливого папу: мол, с ребенком все хорошо, только гемоглобин чуть ниже нормы. Сейчас он полежит немного под капельницей и потом — сразу к маме. Но и к вечеру Горяниковой малыша не принесли. Перепуганная женщина тенью бродила по этажу: где мой сын?

Врач Андрей Фатчихин

ПАТОЛОГИИ ОБРАЗОВАЛИСЬ ЗА СУТКИ

— Утром 8 октября ко мне в палату пришел Фатчихин и сообщил, что ребенок умер несколько часов назад, — едва сдерживая слезы, вспоминает Горяникова. — Врач перечислял какие-то страшные диагнозы, а я ушам не верила. Почему меня не разбудили ночью, когда Роме стало плохо? Почему не сообщили о его смерти сразу? Я что, не имею права знать? Что они скрывали?

На этом странности не закончились. Врач Фатчихин заявил, что увез младенца на личном авто для вскрытия. Но и в морге показывать сына родителям отказались.

— Мы его впервые увидели в гробу. Как я могу быть уверена, что это был именно мой ребенок? — теперь уже плачет мать.

На встречу с журналистами София пришла с толстой зеленой папкой в руках. Копии УЗИ, результаты многочисленных анализов — все, что у нее осталось в память о сыне. На первой странице — протокол вскрытия.

— Смерть плода наступила в результате врожденной патологии легких, на отягощенном фоне, — говорится в заключении патологоанатома. Перечисление всех осложнений занимает пять строчек: респираторный дистресс-синдром, гипоксия, дистрофия, гипогликемия, отек мозга, врожденная патология костного каркаса… Горяникова недоумевает — откуда все это взялось? Ведь еще сутки назад врачи роддома говорили, что мальчик здоров!

— Я сделала больше 16 УЗИ. И не было выявлено никаких патологий! — София веером раскладывает передо мной справки. Результаты «ультразвука» ничем не отличаются друг от друга: плод развивался нормально, без патологий.

«ВСЕ УШЛИ ДОМОЙ»

Клинский родильный дом — старое кирпичное здание в 5 этажей. Напротив — заброшенный старинный дом. Окна выбиты, двери подъездов выломаны, на стенах под крышей — копоть от костров. Зато на стенах жизнеутверждающие надписи: «Родная, спасибо за сына (дочку)» и розочки с сердечками. На дереве рядом болтается сдувшийся воздушный шарик. Сюр какой-то…

— Кого вам? Фатчихина? А он у нас не работает, — отбивается от моих вопросов врач роддома, которого мы встретили в больничном дворе.

— Неужели уволили?

— Да ну вот еще! Просто у него выходной, — меняет показания собеседник и исчезает в недрах роддома.

Попасть внутрь — задача не из легких. Везде металлические двери с глазками, камеры, домофоны.

— Все вопросы — к администрации. Заведующей роддома нет, никого нет. До свидания! — прогоняет нас очередной охранник. За нашими передвижениями из окна следит медичка в белом халате. И кому-то докладывает по мобильнику.

Пытаемся пробиться в основное здание больницы (оно в паре кварталов отсюда), там та же мантра:

— Главный уехал. Замы тоже. Никого нет, все ушли домой.

К слову, городское управление здравоохранения сидит в этом же здании. Но там тоже «все в домике». Уходя, успеваю заметить у крыльца служебную машина с водителем внутри. Скрываются, значит, от журналистов.

МЕДКАРТА ИСЧЕЗЛА

Впрочем, Горяниковой они тоже объявили бойкот.

— За все время, что прошло с момента трагедии, мне так никто и не позвонил. Я пять раз приходила в роддом к заведующей, в ее приемные часы. Меня не пустили ни разу, — жалуется София. — Даже медицинскую карту не показывают.

О короткой жизни своего малыша Горяникова узнала… уже из материалов доследственной проверки прокуратуры.

— Ухудшение состояния в 12.50… В 13.20 7 октября ребенок осмотрен дежурным реаниматологом в связи с отрицательной динамикой, угнетением дыхания. В 14.00 перевод в реанимацию. С 00.15 переведен на искусственную вентиляцию легких. В 5.30 ухудшение. В 6.30 констатирована смерть, — говорится в постановлении об отказе в возбуждении уголовного дела.

При этом в материалах проверки нет ни одного документа о здоровье Горяниковой и ее сына! Пресловутую медкарту прикреплять к делу почему-то не стали.

Зато есть протокол вскрытия: без печати, времени вскрытия, описания трупа. Зато куча ошибок. Торопились, видимо.

ВОСЕМЬ ТРУПОВ, НИКТО НЕ ВИНОВАТ

Между тем, как выяснилось, за 2,5 месяца прошлого года в Клинском роддоме умерли… семь младенцев! И это вовсе не слухи — начальник управления здравоохранения Клинского района Владимир Ющук сам подтвердил цифру журналистам. По его словам, ни в одном из семи случаев вины врачей нет. Маленький Рома стал восьмым.

В Сети негативных отзывов о Клинском роддоме предостаточно. И история с сыном Горяниковой их прекрасно дополняет.

— Там есть замечательные специалисты. Акушерка, которая меня вела, медсестры, нянечки отзывчивые. Но я просто хочу понять, что произошло с моим сыном, — говорит София. — Допустим, у ребенка вдруг нашлись патологии, которое не показало ни одно из 16 УЗИ. Но почему мне никто об этом не сказал?

София Горяникова продолжает добиваться уголовного расследования и будет настаивать на экспертизе ДНК.

ДРУГАЯ СТОРОНА

Выговор и все дела

Получить комментарий медиков не удалось. После визита в Клинскую больницу мы еще день пытались до них дозвониться. Но в приемной раз за разом повторяли: главврача на месте нет.

В Прокуратуре Московской области проводят повторную проверку.

Зато мы выяснили, что после гибели Ромы в роддоме поработала специальная комиссия районного Управления здравоохранения. Главный вывод: из медкарты исчезли… все ключевые документы.

— Ведение медицинской карты неполное: нет анамнеза (описания болезни) на титульном листе, данных о течении беременности, проведении УЗИ, — таковы результаты медицинской проверки.

В действиях врачей чиновники ошибок не нашли. Но врачу Фатчихину рекомендовали вынести выговор.