Как чиновники сгоняют фермеров с освоенной земли

Где-то наша вертикаль власти все-таки шатается. Вот взять программу импортозамещения и перехода на отечественные продукты. Весь мир знает об этом, ведь под эмбарго попали и Европа, и Турция, и еще многие.

Но в Луховицкий район Подмосковья, похоже, эти решительные намерения властей пока еще не докатились. Фермеры, которые подняли из забытья пашню, собирают рекордные урожаи, должны не просто ее «освободить» в добровольно-принудительном порядке. Но и уплатить солидный штраф якобы за то, что самовольно и дерзко захватили пустоши.
Но самое удивительное, что отъем фермерских земель организовывает бывший министр сельского хозяйства области, ныне возглавляющий один из самых сельскохозяйственных районов – Луховицкий. На отобранных у фермеров землях – растет теперь не пшеница, а несанкционированные свалки, сюда везут мусор аж из Рязани.
Под развернувшуюся чистку попал даже глава Московского крестьянского (фермерского) союза Николай Соин, которые уверен: «Району наши перспективы не нужны, не интересны».
Вот 110-гектарное поле в деревне Кареево, за ним уже Рязанская область. Всю жизнь оно входило в состав луховицкого совхоза «Нижнемасловский», по севообороту на нем сеяли зерновые, картофель, кукурузу, вику.
Кстати, директором совхоза и был тогда молодой и горячий Николай Соин — в фермерах он с конца 80-х годов.

Николай Соин — один из первых российских фермеров.
История такова: в 2011 г. губернские власти эту пашню по неведомым причинам перевели в категорию промышленных земель. С расчетом на то, что заводы и фабрики станут давать налоги району и области, оживят окраину губернии.
Идея, прямо скажем, маниловская. К полю не проложено никаких коммуникаций, кто из инвесторов захочет на них тратиться? Но закон есть закон, была земля нашей, стала вашей. Из арендуемых Соиным площадей оттяпали добрую 5-ю часть.
— Да не переживай ты так, — успокоил фермера тогдашний руководитель Луховицкого района Николай Исаенков, бывший директор знаменитого ОПХ «Красная пойма». — Никаких предприятий здесь еще 100 лет не появится. Как сеял, так и сей!
— Но земля-то теперь промышленности, — возразил Соин. — Сегодня посею, а завтра меня отсюда попросят…
— Налог с нее плати как за сельхозземлю, — предложил Исаенков. — А в случае форс-мажора ты ее оставишь. Но форс-мажор наступит лет через 100…
Оба понимали, что массив для развития промышленности выбран крайне неудачно. Электричества нет, железной дороги нет, газа нет. Более того, сюда уже приезжали инвесторы, готовые создать промышленный бизнес. Но как только видели голое поле — разворачивались и уезжали. На подведение коммуникаций нужны годы и миллиарды. Даже если завтра кто-то и возьмет это поле под свечной заводик, на подготовку проекта, согласования, изыскания и беготню по кабинетам понадобится 2–3 года. Десять раз успеешь собрать выращенный урожай!
В общем, все эти годы Соин продолжал выращивать в Карееве (по севообороту) зерновые, картофель, многолетние травы. Платил декларативный налог за аренду и причитающиеся налоги, урожай в обязательном порядке фиксировался в статотчетности района.
Все официально, без серых схем. Да и какие могут быть схемы в дальнем районе, где все друг друга знают? Знают и то, что Николай Александрович — один из крупнейших подмосковных фермеров, депутат Луховицкого райсовета, а еще — больше 10 лет возглавляет Московский крестьянский союз.

Сена на зимовку фермер из Павловского запас с излишками.
В сентябре 2014 г. власть в районе переменилась, его главой стал Владимир Барсуков. Что немаловажно, до этого времени Владимир Николаевич являлся министром сельского хозяйства Московской области. Все складывалось как нельзя лучше: в сельский район пришел аграрий, жди развития.
Гром среди ясного неба грянул нынешним летом, когда уже вовсю выполнялась программа импортозамещения и ставка делалась на отечественного производителя, на то, чтобы все пустующие в регионе сельхозземли были переданы крестьянам. А иначе как еще накормить огромную страну?!
На поле в деревне Кареево с фотоаппаратом в руках побывала спецкомиссия из района, засняла колосящуюся там озимую пшеницу — фотообвинение, значит. А затем с «независимым расследованием» прибыл и участковый инспектор — снимать с фермера показания. Дескать, есть сигналы, что поле внаглую захватили и незаконно из него выжимают прибыль.
«С землей будем наводить порядок!» — сухо и жестко ответили Соину, когда в районной администрации он попытался было выяснить, чем вызван интерес к его фермерской деятельности. Действительно, к следствию активно подключились район, местное УВД, Кадастровая палата и Росреестр.
Соина обвинили в том, что эти самые 110 гектаров он захватил незаконно, и выставили административный штраф… в 700 тысяч рублей! За то, что якобы тайно, исподтишка, 6 лет коллектив хозяйства поливал потом эти грядки. И что давно бы пора дать по рукам таким вот делягам, обманывающим трудовой народ.
Николай Александрович — патриот района, здесь родился и вырос, даже знает, где будет похоронен: рядом с отцом и матерью, место уже «забронировал». Кривить душой перед земляками не собирается. Людям решать — обманул он государство или нет.
— Но это подстава, — считает фермер. — Чтобы посмотреть из-за угла, что же теперь будет? Как мы его здорово уделали?
Но что плохого он сделал? Когда Владимир Барсуков 1,5 года назад избирался здесь главой, фермеры по просьбе Соина агитировали за кандидата. «Наш! Был как-никак министром сельского хозяйства Московской области, крестьян в обиду не даст!»
Теперь вот сам Соин ходит по судам, чтобы отстоять свое честное имя, доказать, что никакой он не обманщик и не самозахватчик.
Вот какие времена наступили в Луховицах.
— Я несколько раз приглашал Владимира Николаевича в свое фермерское хозяйство, — рассказывает Соин. — Обговорить проблемы, наметить перспективы. Ни разу не приехал. Я сначала обижался, а потом понял: ему наши перспективы, похоже, не нужны, не интересны.
Может, в этих словах есть и эмоции, но, видимо, есть и изрядная доля правды. После прихода нового главы луховицкие фермеры пошли по судам — раньше они туда и дороги не знали. Чиновник почему-то запрещает строить временные теплицы под пленкой, где выращивается рассада и огурцы. Ликвидировать — и немедленно! Но фермер на своей земле вправе строить временные сооружения! Это капитальные постройки необходимо согласовывать с районными службами!
Фермеры суды раз за разом выигрывают, но все это деньги, иски, адвокаты, время… Не в поле работают крестьяне, а обивают конторы, собирают справки, через суды доказывают свое право на труд!
х х х
К «своему» полю в деревне Кареево Соин больше не подъезжает. Забирайте! Только что с этой «промзоной» будете делать?! Чтобы электрифицировать участок, линию необходимо тянуть на расстояние больше 20 км! С высоковольтными столбами и прочей инфраструктурой.
Чтобы сюда подвести железнодорожную ветку, необходимо построить три моста через три глубоких оврага!
Стоимость самого проекта меньше затрат на подведение коммуникаций. Кто сюда придет? Никто! Поле превратится в помойку — вот чего они добиваются.
За примером далеко ходить не надо. Совсем рядом, в деревне Барсуки, под одним кадастровым номером с полем в Карееве тоже организована промзона, из сельхозоборота выведено еще 200 гектаров. На них никто не работает, там сплошные свалки. А что? Удобно, за вывоз мусора не надо никому платить. Свернул с большака — вывалил. Раз-раз — и вывалил…
А если бы 200 гектаров в Барсуках, да еще 110 в Карееве давали пускай по 30 центнеров с гектара пшеницы — уже 1000 тонн озимых в год! Разве они лишние для Подмосковья, тем более для статотчетности района?

Промзона на 200 га превращена в обычную свалку.
Как я уже сказал, Николай Александрович не просто фермер, а еще и глава Московского крестьянского союза, депутат райсовета, авторитетный в Подмосковье человек. Регулярно встречается с региональным министром сельского хозяйства Степаненко.
Почему не подключает к проблеме «дальнюю артиллерию», в частности Дмитрия Степаненко? Или чиновник тоже только на словах за наращивание сельхозпроизводства и импортозамещение?
— Министр села полностью на стороне фермеров, — говорит Соин. — И для нас делает очень много, гораздо больше, чем глава Луховицкого района. Но не все зависит от сельского министра.
В частности, за сельхозземли отвечает не минсельхоз, а минимущество Московской области. При всем уважении к министру имущественных отношений (который в курсе соинских проблем), фермер понимает, что его трудности для этого ведомства на каком-нибудь 1000-м месте, ведь у «имущества» огромнейший круг задач.
В общем, минимущество — не то место, куда нужно обращаться крестьянину. Что ему там скажут? Есть закон, а по нему — ты покусился на земли промышленности, ты захватчик, нанесший ущерб государству.
Но ведь это еще надо разобраться. Возьмем это самое поле в деревне Кареево. Да, нарушен закон, на промзоне выращивалась пшеница ни много ни мало по 40 центнеров с гектара. Но это чистое, ухоженное поле, на которое любо-дорого посмотреть, оно — часть экосистемы района. К тому же с 2011 г., с того момента, как перешло «под заводы», с него государству текли урожаи (по 40 центнеров с га), налоги и арендная плата.
А 200 га в Барсуках не нарушали никакого закона, с 2011 г. оставались «промзоной» и вроде как не нанесли ущерба государству. Но поле-то превращено в свалку, мусор сюда везут даже из Рязанской области — и еще никто не знает, что это за отходы! И таким оно теперь будет всегда, никакой инвестор сюда не придет во веки веков!
Кто прав?
Лозунг дня по президенту — каждый клочок необрабатываемой сельхозземли должен вводиться в севооборот. Или прав глава района, не препятствующий, чтоб на сельхозполях создавались несанкционированные свалки?

Дмитрий Скрипниченко.
Где больший ущерб государству и кого штрафовать?! Фермера — за то, что он ухаживал за каждой травинкой? Или район, допустивший захламление и омертвение пашни? Но ведь земля эта муниципальная, район сам себя штрафовать не будет…
— Слушаешь президента — все понятно, — говорит Николай Александрович. — Нужна богатая, сильная Россия. И пути достижения этой цели тоже правильные, в том числе по вводу залежных сельхозземель. Но на деле, на местах, получается наоборот. В судах приходится отстаивать свое право.
Занимаясь всю жизнь сельским хозяйством и итожа то, что прожил, Соин пришел к своим неутешительным выводам. Борьба за сельхозземли и их передача истинным хозяевам в нынешнем виде неэффективна и даже коррупционна. Можно заметить не использование сельхозземли, а можно и не заметить. Можно прислать комиссию из района, чтобы составить полагающийся акт, а можно и не прислать.
Двойные стандарты.
Платить, как сегодня делает региональная казна, частным владельцам за то, чтобы они вспахали свою же землю, — нонсенс. Ведь именно они довели ее до такого состояния, что земля заросла кустарником и лесом! Фермеры в губернаторскую программу не входят, за все труды свои тяжкие не получили ни копейки.
— Бороться нужно экономическими методами, — уверен он. — Это надежнее.
Соин уже считает, что частная собственность на землю в России нанесла больше вреда, чем пользы, и она должна принадлежать государству. «Весь мир борется с латифундистами, а мы их, наоборот, развели».
Даже сегодня, когда крупным земельным олигархам поневоле приходится демонстрировать показную деятельность на пашне, они умудряются ничего не делать. Под высочайшие проценты сдают в аренду крестьянам, чтоб те на ней выращивали урожай, — и все равно остаются в выигрыше!
По поводу крестьянских паев, на которые латифундисты развели земледельцев в начале 90-х годов, говорит, что тему пора закрывать. Настоящих крестьян, которые могли бы вести хозяйство на своих полях, уже нет в живых или они немощны. А их наследники доить коров не будут, земля им нужна для продажи. «Вся сельхозземля должна быть использована в сельхозобороте, к чему нас и призывает президент!».
Ну, и по поводу полномочий минсельхоза. Это ведомство отвечает за сельхозпроизводство, центнеры и надои. А за землю, на которой выращиваются урожаи, отвечает минимущество. Но если задача поставлена так, что вся пашня должна использоваться по сельхозназначению, то и нужно ее, пашню, передать минсельхозу. Конфликтов между крестьянами и местными органами власти в разы станет меньше.
х х х
Пока же в Луховицком районе они накапливаются как снежный ком. Новый адрес — деревня Павловское, где в прямом и переносном смысле развернулось фермерское хозяйство Дмитрия Скрипниченко «Павловская нива». Его появление в 2009 г. не особенно обрадовало местных жителей. Дмитрий прибыл сюда из Кабардино-Балкарии и целый месяц перегонял свой скарб: три трактора «Беларусь», четыре сеялки, культиваторы, дискаторы, ворошилки — всего более 30 единиц.
Частник-латифундист совместно с администрацией района отдали ему в аренду около 1,5 тысячи необрабатываемой сельхозземли. Их он и намеревался освоить.
Что не понравилось деревенским? Ну, во-первых, новое лицо, «понаехали тут». А во-вторых, последние годы заброшенные гектары использовались, как свалка или бесхозные покосы. Теперь о таком «сервисе» предстояло забыть всерьез и надолго. Бригадой из 4 человек, двое из которых местные, Скрипниченко за 5 лет ввел в севооборот… почти 1700 га. Объем для небольшого совхоза!
В деревне традиционно на многих подворьях держат скотину, а с заготовкой кормов настоящая беда. Социальную ответственность за корма принял на себя фермер. Сено, зерно селянам продает по дешевке, солому почти даром, по возможности вспахивает огороды старикам — деревня ожила почти как при колхозном строе.
Но, как и в случае с Николаем Соиным, летом нынешнего года из района пришло уведомление. На 2016 год 1235 га больше не засевать, их по конкурсу отдадут в аренду инвестору. И пусть в конкурсе победит сильнейший. Стартовая (минимальная) цена аренды — 2000 рублей с гектара в год.
— Я не смогу столько платить! — вздыхает Дмитрий. — В год больше 2 млн рублей. Весь мой урожай зерновых уйдет на погашение арендной платы!
Куда деваться со своим машинно-тракторным парком: тракторами, сеялками, пресс-подборщиком и зерноуборочным комбайном? Ключи от современного высокопроизводительного агрегата (не выплаченный кредит на сегодня 2,5 млн руб.), кстати, в 2013 г. ему как одному из лучших подмосковных фермеров в торжественной обстановке лично вручил Андрей Воробьев!
Зароптали и в деревне, просят не трогать «ихнего» Скрипниченко, ведь он — единственное производство, куда можно обратиться за помощью.
— Крупных инвесторов не интересует социальное развитие села, — поясняют жители. — У них главное — только прибыль, над нашими огородами шефствовать не будут. А фермер постоянно живет в деревне, мы идем к нему с любыми вопросами…
Восемь лет сельхозземля в Павловском гуляла сама по себе, покрывалась свалками. Когда фермер за свои средства поднял целину, тут же нашлись желающие на ней поработать. В деревне уверены, что как только после конкурса гектары отойдут «кому надо», так тут же отдельным постановлением стоимость аренды снизят в несколько раз.
В таких условиях кто захочет развивать сельское хозяйство, идти в крестьяне?
Неудивительно, что в районе, где в старые добрые времена почти все выращивали огурцы или держали коров, частные огороды все чаще зарастают бурьяном.
Как, впрочем, и муниципальные сельхозземли…