Кириенко вместо Володина?
Кто заменит ушедшего в думские спикеры Вячеслава Володина в роли «короля российской публичной политики» — первого заместителя руководителя кремлевской администрации? Суждено ли Сергею Кириенко во второй раз за политическую карьеру оправдать свое давнее прозвище «киндерсюрприз»? А, может, волна слухов и публикаций о возможном переходе экс-премьера РФ на работу в Кремль — не более, чем утка, запущенная либо с целью тестирования общественного мнения, либо с целью отвлечь внимание от какой-то другой фигуры?
Скажем, можем ли мы исключать, например, такой вариант: глубинный смысл комбинации с «назначением» Кириенко в том, что кому-то понадобилось кресло главы Росатома — известной на весь мир корпорации с оборотом в многие миллиарды долларов?
Я познакомился с Сергеем Владиленовичем еще в его бытность министром топлива и энергетики РФ в 1998 году. И с тех самых пор пребываю в уверенности: по типу личности Кириенко является в первую очередь бизнесменом и корпоративным управленцем и лишь во вторую — политиком. Ну не верю я в то, что Сергею Кириенко вдруг захотелось поменять свою собственную «атомную вотчину» на предельно хлопотное в нынешних обстоятельствах место одного из двух первых заместителей Антона Вайно.
Вопросов, одним словом, масса. А ответы на них — притом ответы лишь частичные, не надо питать особых иллюзий на этот счет — мы получим лишь в момент, когда на соответствующем путинском указе высохнут чернила.
Но кое о чем мы можем серьезно поразмышлять и в период, когда бывший кабинет первого секретаря московского горкома КПСС Бориса Ельцина — именно в этом офисе в комплексе зданий кремлевской администрации на Старой площади работал Вячеслав Володин — временно остался без хозяина. Мы можем, например, попытаться сформулировать задачи, которые неминуемо встанут перед любым новым куратором российской публичной политики — не важно, как будет звучать его фамилия.
Задачу номер один я бы сформулировал так — не допустить бюрократической контрреволюции. С точки зрения простого населения, если за последние пять лет российская власть изменилась, то эти изменения не очень заметны. Но, если смотреть на ситуацию изнутри, то изменений множество и касаются они, в первую очередь, отношений между федеральным центром и регионами.
В «доболотную» эпоху любой местный начальник считал себя частью единой вертикали власти, своего рода полномочным представителем этой вертикали. При такой конфигурации государственного механизма система сдержек и противовесов практически не работала. Удар по любому элементу вертикали власти воспринимался как удар по всей вертикали.
После массовых общественных протестов в России на рубеже 2011-2012 годов эта система была радикально перестроена. Теперь принцип отношений Кремля с региональными чиновниками можно сформулировать так: наши проблемы — это и ваши проблемы. А вот ваши проблемы — это только ваши проблемы. Не справляетесь? Заменим на того, кто справится — причем справится не с помощью липовых цифр в бюллетенях, а благодаря игре по правилам.
Новую региональную политику Москвы нельзя признать успешной на 100%. В плане абсолютной свободы действий силовых структур, в плане мелочного надзора со стороны федеральных правительственных ведомств и сковывания экономической инициативы губернаторов у новой системы, с моей точки зрения, есть очень серьезные изъяны. Но на том участке реформ, который курировал непосредственно Вячеслав Володин, определенные изменения к лучшему налицо.
Вячеслав Володин
За исключением нескольких отдельных региональных лидеров, которые занимают особое место в системе вертикали власти, местные начальники перестали ощущать себя всесильными королями жизни. Они начали бояться «творчески подходить» к выборам. Они начали бояться чересчур гнобить местное гражданское общество. Власть в регионах стала формироваться не только на основе кулуарных договоренностей, как было раньше, но и на основе открытых состязательных процедур типа праймериз партии власти. В каждой российской провинции появилась официальная «оппозиция его величества» — имеющий прямой выход на федеральный центр местный филиал Народного Фронта.
Конечно, не каждый главный местный «фронтовик» — это фигура, независимая от губернатора. Кое-где воеводам удалось подмять ОНФ под себя. Но общая политика федерального центра заключается в том, чтобы не допустить такого развития событий. Вот главный смысл «доктрины Володина»: не дать региональным начальникам расслабиться, постоянно поддерживать их в тонусе, разнообразить информационные потоки из каждого конкретного региона в Москву.
Почему я взял слова « доктрина Володина» в кавычки? Потому, что главным образом — это доктрина Путина. Володин был исполнителем, реализатором идей президента, решившего, что российская политическая элита живет слишком хорошо и это надо исправить. Но от исполнителей, как мы знаем, зависит очень и очень многое. Володин — это в плане реализации задуманного «человек без нервов», человек, который любого сломает через колено. Региональные чиновники тихо ненавидели многие из тех «ценных указаний», которые он спускал из Кремля — ненавидели, но при этом не видели иного выхода, кроме как взять под козырек.
Если на место Володина сядет более слабая и более «деликатная» фигура, то все вполне может вернуться на круги своя. С точки зрения национальных интересов России, такая перспектива, как мне кажется, является неприемлемой. Формирование местных верхушек на основе праймериз. Принципиально иное отношение к институту выборов. Народный фронт как источник альтернативной информации для федерального центра — все это, по моему мнению, должно остаться.
Суждено ли Сергею Кириенко примерить на себя «шапку Мономаха» — «корону» ушедшего из Администрации Президента в Думу Вячеслава Володина?
Но ограничиться творческим развитием политики своего предшественника сменщику Вячеслава Володина точно не удастся. Новые времена — новые вызовы, и вызовы самые что ни на есть серьезные. Меня, например, очень беспокоит постоянно растущее отчуждение «креативного класса» от остальной части общества. Меня беспокоит растущая по всей стране популярность самых что ни на есть антидемократических идей.
У меня впечатление, что, объявив себя полным антиподом современной Украины, мы частично совершаем те же ошибки, что и «молодая киевская демократия». Возьмем, например, феномен никем не избранных «общественных активистов», которые считают, что имеют право диктовать обществу, что ему можно, а что нельзя. Я никак не могу избавиться от гнетущего ощущения: общественная атмосфера в нашей стране меняется к худшему. Мы вползаем в эпоху реакции — реакции, которая «генерируется» не властью, а некими темными сторонами нашего общественного сознания.
Нет, преемнику Вячеслава Володина в Кремле не позавидуешь. Ему придется столкнуться с большим количеством проблем на фоне ухода в небытие такого понятия как «наличие у государства свободных денег». На месте Сергея Владиленовича Кириенко я бы всеми руками и ногами сопротивлялся уходу из Росатома. Но президенту в нашей стране, как известно, отказывать не принято. Если Путин прикажет, то «Володиным» в России станет любой.
Михаил Ростовский
Скажем, можем ли мы исключать, например, такой вариант: глубинный смысл комбинации с «назначением» Кириенко в том, что кому-то понадобилось кресло главы Росатома — известной на весь мир корпорации с оборотом в многие миллиарды долларов?
Я познакомился с Сергеем Владиленовичем еще в его бытность министром топлива и энергетики РФ в 1998 году. И с тех самых пор пребываю в уверенности: по типу личности Кириенко является в первую очередь бизнесменом и корпоративным управленцем и лишь во вторую — политиком. Ну не верю я в то, что Сергею Кириенко вдруг захотелось поменять свою собственную «атомную вотчину» на предельно хлопотное в нынешних обстоятельствах место одного из двух первых заместителей Антона Вайно.
Вопросов, одним словом, масса. А ответы на них — притом ответы лишь частичные, не надо питать особых иллюзий на этот счет — мы получим лишь в момент, когда на соответствующем путинском указе высохнут чернила.
Но кое о чем мы можем серьезно поразмышлять и в период, когда бывший кабинет первого секретаря московского горкома КПСС Бориса Ельцина — именно в этом офисе в комплексе зданий кремлевской администрации на Старой площади работал Вячеслав Володин — временно остался без хозяина. Мы можем, например, попытаться сформулировать задачи, которые неминуемо встанут перед любым новым куратором российской публичной политики — не важно, как будет звучать его фамилия.
Задачу номер один я бы сформулировал так — не допустить бюрократической контрреволюции. С точки зрения простого населения, если за последние пять лет российская власть изменилась, то эти изменения не очень заметны. Но, если смотреть на ситуацию изнутри, то изменений множество и касаются они, в первую очередь, отношений между федеральным центром и регионами.
В «доболотную» эпоху любой местный начальник считал себя частью единой вертикали власти, своего рода полномочным представителем этой вертикали. При такой конфигурации государственного механизма система сдержек и противовесов практически не работала. Удар по любому элементу вертикали власти воспринимался как удар по всей вертикали.
После массовых общественных протестов в России на рубеже 2011-2012 годов эта система была радикально перестроена. Теперь принцип отношений Кремля с региональными чиновниками можно сформулировать так: наши проблемы — это и ваши проблемы. А вот ваши проблемы — это только ваши проблемы. Не справляетесь? Заменим на того, кто справится — причем справится не с помощью липовых цифр в бюллетенях, а благодаря игре по правилам.
Новую региональную политику Москвы нельзя признать успешной на 100%. В плане абсолютной свободы действий силовых структур, в плане мелочного надзора со стороны федеральных правительственных ведомств и сковывания экономической инициативы губернаторов у новой системы, с моей точки зрения, есть очень серьезные изъяны. Но на том участке реформ, который курировал непосредственно Вячеслав Володин, определенные изменения к лучшему налицо.
Вячеслав Володин
За исключением нескольких отдельных региональных лидеров, которые занимают особое место в системе вертикали власти, местные начальники перестали ощущать себя всесильными королями жизни. Они начали бояться «творчески подходить» к выборам. Они начали бояться чересчур гнобить местное гражданское общество. Власть в регионах стала формироваться не только на основе кулуарных договоренностей, как было раньше, но и на основе открытых состязательных процедур типа праймериз партии власти. В каждой российской провинции появилась официальная «оппозиция его величества» — имеющий прямой выход на федеральный центр местный филиал Народного Фронта.
Конечно, не каждый главный местный «фронтовик» — это фигура, независимая от губернатора. Кое-где воеводам удалось подмять ОНФ под себя. Но общая политика федерального центра заключается в том, чтобы не допустить такого развития событий. Вот главный смысл «доктрины Володина»: не дать региональным начальникам расслабиться, постоянно поддерживать их в тонусе, разнообразить информационные потоки из каждого конкретного региона в Москву.
Почему я взял слова « доктрина Володина» в кавычки? Потому, что главным образом — это доктрина Путина. Володин был исполнителем, реализатором идей президента, решившего, что российская политическая элита живет слишком хорошо и это надо исправить. Но от исполнителей, как мы знаем, зависит очень и очень многое. Володин — это в плане реализации задуманного «человек без нервов», человек, который любого сломает через колено. Региональные чиновники тихо ненавидели многие из тех «ценных указаний», которые он спускал из Кремля — ненавидели, но при этом не видели иного выхода, кроме как взять под козырек.
Если на место Володина сядет более слабая и более «деликатная» фигура, то все вполне может вернуться на круги своя. С точки зрения национальных интересов России, такая перспектива, как мне кажется, является неприемлемой. Формирование местных верхушек на основе праймериз. Принципиально иное отношение к институту выборов. Народный фронт как источник альтернативной информации для федерального центра — все это, по моему мнению, должно остаться.
Суждено ли Сергею Кириенко примерить на себя «шапку Мономаха» — «корону» ушедшего из Администрации Президента в Думу Вячеслава Володина?
Но ограничиться творческим развитием политики своего предшественника сменщику Вячеслава Володина точно не удастся. Новые времена — новые вызовы, и вызовы самые что ни на есть серьезные. Меня, например, очень беспокоит постоянно растущее отчуждение «креативного класса» от остальной части общества. Меня беспокоит растущая по всей стране популярность самых что ни на есть антидемократических идей.
У меня впечатление, что, объявив себя полным антиподом современной Украины, мы частично совершаем те же ошибки, что и «молодая киевская демократия». Возьмем, например, феномен никем не избранных «общественных активистов», которые считают, что имеют право диктовать обществу, что ему можно, а что нельзя. Я никак не могу избавиться от гнетущего ощущения: общественная атмосфера в нашей стране меняется к худшему. Мы вползаем в эпоху реакции — реакции, которая «генерируется» не властью, а некими темными сторонами нашего общественного сознания.
Нет, преемнику Вячеслава Володина в Кремле не позавидуешь. Ему придется столкнуться с большим количеством проблем на фоне ухода в небытие такого понятия как «наличие у государства свободных денег». На месте Сергея Владиленовича Кириенко я бы всеми руками и ногами сопротивлялся уходу из Росатома. Но президенту в нашей стране, как известно, отказывать не принято. Если Путин прикажет, то «Володиным» в России станет любой.
Михаил Ростовский
Только зарегистрированные и авторизованные пользователи могут оставлять комментарии.
+2
колода одна и всё зависит как её будут тусовать
- ↓
0
Во взгляде Сережи вижу хитрожопую лису!
- ↓
0
Я не политик, и даже учиться на него не хочу… Но что такое «киндернеожиданность»…
- ↓
+2
А кто же захочет в эту грязь? Надо иметь врожденную нечистоплотность.
- ↑
- ↓
