В Перми идёт суд над завучем школы, ученица которой умерла от голода

В Пермском крае начался суд по делу о халатности завуча, повлекшей смерть 14-летней девочки от голода. Руководство школы должно было сообщить службе опеки о том, что ребенок подозрительно исхудал, полагает следствие.

Завуч отвергает все обвинения — девочка была отличницей, о ее худобе говорили с мамой, которая не вызывала никаких подозрений. Почему замдиректора оказалась на скамье подсудимых и должны ли вообще учителя отслеживать неблагополучные семьи, разбирались «Известия».
Девочка скончалась в июле 2018 года. Ее мама утверждала, что вызвала скорую помощь, когда та потеряла сознание. Медикам не удалось спасти ребенка, который не ел несколько дней.
Главной подозреваемой стала мама школьницы. Против нее возбудили уголовное дело. Сначала по статье 109 УК РФ («Причинение смерти по неосторожности»), впоследствии его переквалифицировали на ч. 2 ст. 105 УК РФ («Убийство малолетнего лица, заведомо для виновного находящегося в беспомощном состоянии, с особой жестокостью»). Расследование дела против матери взял на контроль центральный аппарат СК.
Женщина находится под арестом и, по неподтвержденным данным, проходит проверку у психиатров. Ее подозревают в том, что она умышленно заморила ребенка голодом. Мать школьницы отрицает вину. По ее словам, девочка отказывалась есть, потому что «в школе ее дразнили и называли жирной».
После смерти девочки было возбуждено еще одно уголовное дело — против заместителя директора по воспитательной работе школы. Завуча обвиняют в халатности, повлекшей смерть 14-летней школьницы. Первое заседание суда по этому делу прошло в среду, 21 августа.

К отличницам вопросов нет

Школьница была скромной, училась на пятерки и занималась волейболом — дети с такой характеристикой обычно не вызывают подозрений. Но в конце учебного года классная руководительница вызвала ее маму в школу, поскольку ребенок заметно похудел. Родительница объяснила, что у ее дочери проблемы с желудком, и они уже решают их с врачом.Повода сомневаться в ее словах не было — мама исправно ходила на родительские собрания, а ученица всегда была прилежной.
В школе не знали о реальном положении вещей, установила прокуратура. В характеристике ребенка говорилось, что он растет в полной благополучной семье. В действительности отец погибшей девочки отбывает наказание за распространение наркотиков, а ее мать не работала больше шести лет.
— Учитель физкультуры, видя, что девочка настолько слаба, что не может даже выполнить упражнения, вместо того, чтобы бить тревогу, просто освободил ее от занятий. А учительница домоводства, наблюдая, как девочка забирала с собой всё, что готовилось на занятиях, чтобы поесть дома, тоже не предприняла никаких мер. Что девочка явно не здорова, видела и классный руководитель, видели все ее одноклассники. Вероятно, что проблемы были и у девочки — ей было почти 14, но она не могла пожаловаться или как-то показать, что ей нужна помощь, — заявил в январе 2019 года прокурор Краснокамска Михаил Третьяков.
Следствие считает, что сотрудник школы, а именно замдиректора по воспитательной работе, допустила халатность, которая «не позволила социальным службам вовремя вмешаться в ситуацию, что привело к смерти несовершеннолетней вследствие истощения организма в результате противоправных действий со стороны ее матери».

Ответственный за неблагополучных

Завуч должна была незамедлительно проверить, действительно ли девочка находится в социально опасном положении, заявила гособвинитель в ходе суда. Она подчеркнула, что обязанность школы участвовать в защите детей прописана в законе «О профилактике безнадзорности детей» Пермского края.
Обвинения предъявили именно завучу, поскольку в ее обязанностях как должностного лица указано выявление детей, находящихся в опасных условиях. О том же говорят в администрации Пермского края — завуч была «ответственным лицом за профилактику детского неблагополучия».
Замдиректора отрицает вину.
— Я действовала в рамках локальных актов, положений и должностных инструкций, — заявила педагог журналистам.
Единой должностной инструкции для учителей в российских школах нет, сказала «Известиям» адвокат, специалист по семейному праву Виктория Данильченко. В федеральном законодательстве каких-либо специальных требований к ней не прописано.
— Администрация школы вправе самостоятельно определять, что включать в должностную инструкцию и в каком порядке вносить в нее изменения. В каждой школе может быть принят свой вариант, — объясняет адвокат. Если должностной инструкции нет, то права и обязанности учителей определяются трудовым договором.
Действительно, о насилии над ребенком и отсутствии должного надзора родителей нужно сообщать в комиссию по делам несовершеннолетних и органы опеки — такое требование к госучреждениям прописано в законе «Об основах системы профилактики безнадзорности и правонарушений несовершеннолетних».
— Однако четких указаний по срокам и причинам обращений в законодательстве нет. Поэтому и у педагогов часто нет понимания, когда нужно что-то предпринимать в обязательном порядке, — говорит Виктория Данильченко.

Нашли крайнего

После трагедии в Пермском крае заговорили о том, что классных руководителей необходимо обязать обходить дома всех учеников, что вызвало возмущение общественности. В России регулярно пытаются переложить на школу надзор за неблагополучными семьями, отметила в беседе с «Известиями» оргсекретарь профсоюза «Учитель» Ольга Мирясова.
У педагогов нет на это времени, говорит она: после оптимизации в системе школьного образования многие учителя работают на полторы–две ставки и берут по два–три классных руководства.
— В итоге у них, конечно, существенно сокращается время на то, чтобы вникать в судьбу или отдельную ситуацию каждого ребенка, — объясняет Ольга Мирясова.
На школах лежала ответственность за воспитание детей в советское время, но не сейчас, подчеркивает председатель Национального родительского комитета Ирина Волынец.
— Сегодня школа всего лишь оказывает образовательные услуги, — сказала она «Известиям». — Учителя очень ограничены в своих правах и при этом всем должны. В конфликтных ситуациях они становятся крайними.
По мнению Ирины Волынец, замдиректора школы в Краснокамске как раз пытаются сделать крайней.Руководство образовательного учреждения не должно следить за внеклассной жизнью ребенка и даже за тем, обедает ли он между уроками, напоминает общественный деятель.

А что остальные

Однако сотрудники школ не должны оставаться в стороне, когда видят, что с ребенком происходит что-то неладное, считает адвокат Виктория Данильченко.
— К сожалению, директора из-за нежелания портить статистику зачастую скрывают такую информацию и стараются разобраться в подобных ситуациях своими силами, не вынося ссор из избы. Здесь, конечно, можно говорить о халатности в исполнении профессиональных обязанностей, но доказать это, как правило, очень трудно, — объясняет она.
Ирина Волынец признает, что педагоги нередко закрывают глаза на очевидные признаки того, что ученик в беде.
— У нас был случай, когда ребенок регулярно приходил в школу в синяках, но никто не принимал каких-либо мер, — рассказывает председатель Национального родительского комитета.
Она уверена, что ситуация в Краснокамске совершенно иная. Во-первых, выявить истощение девочки было проблематично, во-вторых, ее гибель произошла во время каникул.
— Почему не спрашивают с опеки или медкомиссии, которая выявила дефицит массы у ребенка (по данным прокуратуры, во время диспансеризации медик зафиксировал несоответствие веса норме. — Прим. ред.)? — удивляется Ирина Волынец.
По информации портала «В курсе.ру», сотрудник службы опеки приходил домой к семье школьницы в апреле, однако его не пустили домой. Не открыли дверь и классной руководительнице, которая пыталась повидаться с девочкой в июне — примерно за месяц до ее смерти.
Родители имеют полное право не пускать домой педагога, право на вторжение в семью есть только у опеки, подчеркивает оргсекретарь профсоюза «Учитель» Ольга Мирясова.
— Нельзя списывать со счетов тот факт, что классные руководители боятся обращаться в службу опеки, — отмечает она. — Опека часто просто забирает ребенка из семьи. Часть учителей исходит из того, что семья, может, и неблагополучная, но в детдоме ребенку будет еще хуже.