Полицейские обманом вызывают людей на допросы по делу о перекрытии дорог на акциях протеста 23 января

Следователи МВД ведут активную работу по делу о перекрытии дорог на протестной акции 23 января. Сообщается о десятках допрошенных, некоторых из которых обманули: пострадавших от полицейского насилия во время разгона акции формально вызывали, чтобы обсудить их жалобы, но допрашивали как свидетелей по делу о перекрытии.

Обвиняемых в этом деле не было почти месяц, однако 22 февраля в Москве сразу после освобождения из-под административного ареста задержали секретаря красноярского отделения Либертарианской партии России Глеба Марьясова, который и стал первым обвиняемым, пишет «Медиазона».
Марьясов известен активной деятельностью: он был волонтером в красноярском штабе Навального, пострадал во время нападения людей в балаклавах на либертарианский лагерь на берегу Енисея, проводил акции против поправок к Конституции и требовал от «Норникеля» компенсаций жителям края за разлив топлива. 23 января Марьясов был в Москве на акции в поддержку Алексея Навального и, по его словам, действовал мирно, однако полицейские ударили его в живот и скрутили.
Суд назначил активисту аресты по двум статьям КоАП и отправил его в центр временного содержания иностранных граждан в деревне Сахарово. После 30 суток ареста на выходе из спецприемника его вновь задержали по уголовному делу об «умышленном блокировании транспортных коммуникаций и объектов транспортной инфраструктуры в центральной части города Москвы, в том числе на улицах Тверской, Большой Дмитровке, Страстном бульваре, Цветном бульваре и других». Оно было возбуждено Главным следственным управлением МВД по Москве сразу после акции 23 января.
Сначала следователей интересовало другое дело — о подстрекательстве участников акции протеста к нарушению санитарных ограничений, введенных из-за коронавируса. По этому делу были проведены масштабные обыски, арестованы десять оппозиционеров. По «санитарному делу» проходят участница Pussy Riot Мария Алехина, продюсер «Навальный LIVE» Любовь Соболь, глава московского штаба Навального Олег Степанов, глава «Альянса врачей» Анастасия Васильева, брат Навального Олег Навальный, пресс-секретарь Навального Кира Ярмыш, активист Николай Ляскин, муниципальные депутаты Люся Штейн, Константин Янкаускас и Дмитрий Барановский. Правозащитный центр «Мемориал» признал их политическими заключенными.
В конце января «санитарное дело» передали в Следственный комитет, и у сотрудников главного следственного управления МВД по Москве осталось два других — о блокировании транспортной инфраструктуры на акциях 23 и 30 января. Как рассказал один из москвичей, вызванных на допросы по делу об акции 23 января, по мнению следствия, некие люди хотели вывести из строя московские дороги, для чего призвали сторонников Навального собраться в центре Москвы. Люди заблокировали движение на улицах, чем создали «угрозу жизни, здоровью и безопасности граждан и угрозу уничтожения или повреждения имущества».
6 февраля полицейские в Петербурге провели обыски по 30 адресам в рамках расследования дела в отношении неустановленных лиц о перекрытии дорог на митинге 23 января. В тот же день по той же статье прошли массовые обыски и во Владивостоке. Местный активист Максим Хозяйкин проходит по делу подозреваемым, свидетелями — заместитель председателя краевого отделения партии «Яблоко» Марина Железнякова и еще несколько человек, в том числе и автор местного ютуб-канала NewsBox24 Геннадий Шульга, чье видео задержания силовиками опубликовал депутат краевого парламента Артем Самсонов.
Силовики начали опрашивать задержанных на митингах в поддержку Навального еще в ОВД. Как рассказал активист Дмитрий Заир-Бек, его вместе с еще пятерыми людьми задержали у СИЗО «Матросская тишина» 31 января и привезли в ОВД по району Перово. Там некий человек представился начальником уголовного розыска района Перово и спросил, собираются ли задержанные давать какие-то показания. «Причем, по какой статье нас собираются опрашивать, он не сказал. Кто-то из задержанных порывался дать показания, но адвокат нам сказал, что лучше этого не делать. И, в принципе, сам допрос на этом и закончился», — рассказал Дмитрий. По какой именно статье их собирались опрашивать, задержанным так и не сказали.
Заир-Бек отказался давать показания, сославшись на 51 статью Конституции, но среди других задержанных были те, кто успел поговорить с силовиками — поначалу их допрашивали без адвоката. К тем, кто успел дать показания, по месту прописки приходили участковые и устно приглашали на допрос, однако те потребовали официального вручения повестки.
Не прислали повестку и москвичке Анне Самсоновой, чьего 17-летнего сына Валерия задержали 31 января на Лубянке: юноша вместе с отчимом шел на занятия и помог подняться девушке, убегавшей от ОМОНа, после чего его избили дубинками и потащили в автозак. В ОВД юноша подписал административный протокол, но копию его не попросил, поэтому даже не знает, по какой статье его обвиняют. Когда Валерия отпустили, выяснилось, что у него поврежден позвоночник, но в документах в травмпункте написали, что юноша якобы выписан здоровым.
Мать добавляет, что после задержания сотрудники отдела по делам несовершеннолетних района Лефортово несколько дней звонили с угрозами. «Как-то позвонили нам в десять вечера, говорят: „Мы придем к вам с проверкой“, — вспоминает она. — В следующий раз позвонили: „Завтра придите в Следственный комитет“. Мы тогда временно уехали из города — у сына до сих пор шок, он на официальном больничном, но они это не принимают». Еще до отъезда молодому человеку пришла повестку в районную прокуратуру: в самой повестке было написано о «предупредительной беседе», но в итоге она обернулась очередным допросом.
49-летнего юриста по гражданским делам Виктора Липатова омоновцы избили 23 января, когда тот уже собирался уходить с Пушкинской площади. Медики института скорой помощи Склифосовского в тот день диагностировали у Липатова ушибленную рану головы и перелом правой руки. После произошедшего Липатов с адвокатом обратился с жалобой на действия полиции в Управление собственной безопасности МВД. Этому делу хода по сути не дали, зато вскоре завели на юриста административное дело по части 5 статьи 20.2 (нарушение установленного порядка проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования).
35-летнего Георгия Белова тоже задержали с применением силы 23 января: врачи в травмпункте зафиксировали гематому правого плеча, ушиб правого локтевого сустава и ушиб правой кисти. Он подал в СК заявление о возбуждении уголовного дела о превышении полномочий сотрудниками полиции. На прошлой неделе следователь позвонил его адвокату и «уклончиво» пригласил в ГСУ МВД по Москве. Из этого разговора защитник сделал вывод, что Белова вызывают на опрос по делу об избиении, однако после этого следователь без какого-либо перехода начал допрос свидетеля по делу о перекрытии дорог. Варвара Койфман, избитая во время акции 23 января, также была вызвана на опрос о перекрытии дорог: следователь, которому принесли толстую папку с материалами по ее заявлению, начал спрашивать, как ее избили, однако потом «переключился» на вопросы о том, кто перекрывал дороги, проявлял агрессию и мешал проходу граждан.
В тот же день в ГСУ МВД по Москве вместе с адвокатом ходил избитый на акции студент Василий Суров. Ему задали примерно восемь вопросов: видел ли он, чтобы кто-то препятствовал движению транспорта и пешеходов, и может ли опознать «координаторов» акции. По словам Сурова, в этом деле нет конкретных фамилий или имен, и речь идет о некоем «неустановленном круге лиц». «Даже немножко страшно, что можно внезапно стать одним из этого „неопределенного круга лиц“, даже будучи свидетелем», — заявил он. Юрист «Комитета против пыток» Петр Хромов отмечает, что полиция пытается наработать по этим делам доказательную базу в виде свидетелей и переквалифицирует их в подозреваемых, пользуясь тем, что адвокат для свидетеля необязателен.