Чем на самом деле занимаются патологоанатомы

Врач-патологоанатом — о работе с живыми, случаях из практики и байках про «мрачную» профессию



19 января в России отмечают профессиональный праздник врачи-патологоанатомы. В обывательском представлении профессия эта весьма специфична. Заведующий патологоанатомическим отделением НМИЦ фтизиопульмонологии и инфекционных заболеваний Минздрава России Олег Карп в беседе с «Газетой.Ru» развенчал главные мифы о своей работе.

– Кто такой патологоанатом?

— Патологоанатом — это, прежде всего, врач, который занимается диагностикой заболеваний. Без гистологического заключения нельзя определить объем предстоящей операции, для назначения химиотерапии и таргетной терапии нами проводится ряд исследований на гистологическом материале. Все исследования тканей, взятых у человека для постановки диагноза, проводят только патологоанатомы.

— Почему вы выбрали такую профессию?

— Еще в академии мне попалась книга А.Хейли «Окончательный диагноз». Я ее прочитал и мне стало интересно, что такое патанатомия, и почему там все запутано и для всех непонятно. Я записался на кружок по патанатомии, где мы изучали азы гистологической микроскопии и музейные макропрепараты, знакомились с профессией. Мне было интересно.

— Что вам нравится в своей профессии?

— Любому врачу нравится результат его работы. Итог нашей работы — это оказание помощи пациенту.

— Как начинается ваш рабочий день?

— Мой день начинается с изучения поступившего материала, составляю рабочий план и распределяю задачи по врачам. По утрам у нас проходят обсуждения сложных случаев с врачами-клиницистами. В нашем учреждении принимают много пациентов со сложными заболеваниями, а мы проводим исследования этих заболеваний, чтобы заключить диагноз.

— Вы не работаете с живыми пациентами?

— Существует миф, что врачи-патологоанатомы работают исключительно с умершими людьми. На самом деле это около пяти-семи процентов всей нашей работы. Но это очень важная составляющая.

Если пациент умер в больнице, то в присутствии клиницистов, лечащего врача и заведующего отделением проводится аутопсия или вскрытие. Мы тщательно изучаем каждый случай, чтобы клиницисты могли понять весь процесс и выяснить причину смерти. Затем проводятся клинико-анатомические конференции с участием руководства учреждения. Это длительный процесс, здесь очень важны детали.

— Как вы взаимодействуете со своими пациентами?

— Существует еще такой миф, что некоторые студенты или ординаторы идут в патологоанатомы, потому что не хотят разговаривать с людьми. Нонаша профессия связана с общением, ведь к нам постоянно приходят пациенты или их родственники, чтобы узнать результаты исследований. Непонятные врачебные термины иногда пугают людей, и тогда за разъяснениями они идут к нам.

— Хотелось ли вам когда-нибудь сменить профессию?

— Я думаю, человек должен менять профессию, когда ему стало в ней скучно, когда он всего достиг. В моей профессии невозможно достичь всего, потому что каждый год появляются новые методики исследования или меняются классификации заболеваний. Скучно не становится.

— Были ли в вашей практике особые случаи?

— В этом году к нам поступил пациент 14 лет. Он пришел с мамой на пересмотр гистологических препаратов. В другом учреждении ему поставили диагноз лимфома и удалили селезенку. Материал для диагностики был достаточно сложным. Думали, консультировались с коллегами, заподозрили паразитарное поражение. В результате мы отправили его на обследование в Институт тропических болезней, и уже там у него выявили редкого паразита, который каким-то образом попал в его организм. Лечение заняло всего две недели, теперь он здоров.

— По вашему мнению, почему важна профессия патологоанатома?

— Как я уже и сказал, без нашей профессии будет сложно ставить послеоперационный диагноз. Таргетная и химиотерапия назначаются по результатам иммуногистохимических исследований, которые проводят врачи-патологоанатомы.

Бывает, что во время операции, например, у пациента нашли образование в легком, и никто не знает, что это.
Тогда хирурги берут фрагмент образования и отправляют его к нам, мы проводим срочное интраоперационное гистологическое исследование, по которому определяем дальнейший исход этой операции. Если это злокачественное образование, то расширяется объем операции, а если доброкачественное новообразование, то операция завершается.

Окончательное решение принимает хирург, но на основании заключения врача-патологоанатома.

— Многие считают профессию патологоанатома мрачной...

— Это опять мифы из фильмов или сериалов.

Может, когда-то в древности патологоанатомы и выглядели мрачными персонажами, потому что работали в анатомических театрах с телами при свечах.

Сейчас патологоанатомическое отделение — это светлое, красивое здание с высокотехнологичным оборудованием и квалифицированными сотрудниками. Мрачным я это не назову. Повторюсь, аутопсия или вскрытие — это малая часть работы патологоанатома.

— Как вы справляетесь с эмоциональной нагрузкой после работы?

— Работа есть работа. Если она интересная, то она не воспринимается как нагрузка. В нашей практике достаточно положительных случаев, которые просто мотивируют нас работать.

— Работа поменяла как-то ваше отношение к жизни?

— Сложный вопрос. Я всем пациентам говорю, что надо всегда в себе поддерживать хорошее настроение, невзирая на то, какое у них заболевание. По моему мнению, исход любого заболевания на 80% зависит от эмоционального состояния больного. При любом раскладе надо держать себя в руках и настраиваться только на позитив.